Клинок мертвеца

— Я сделал то, что должен был сделать! — прошипел Савериан. Его рука сжала эфес меча. — Этим людям нельзя было доверять! Однажды они напали бы на нас. Я — щит, что защищает наш народ. Я…

На скипетре Обрахима вспыхнул кристалл, и слова его брата сменились хрипом. Внезапно он взмыл в воздух, легенда — возможно, величайшая легенда из всех — стала беспомощной в мгновение ока.

Грандиозность событий, разыгравшихся на его глазах, потрясла Коула: был поставлен восклицательный знак, завершивший год колоссальных перемен. Тысячи лет доверия, душа народа только что вдребезги разбились.

— Мне следовало покончить с твоим существованием, — провозгласил Обрахим, по щекам которого катились слезы. — Но я не могу. Ибо я тоже не достиг того, что наши предки ожидали от нас.

Бриллиант на верхушке скипетра Обрахима снова сверкнул, и Савериан упал, каким–то образом приземлившись на четвереньки. Поднявшись, он повернулся лицом к принцу.

— Послушай меня, брат! Человечество — за гранью исправления. Позволь мне подтвердить свои слова. Я покажу тебе…

— Нет. Это не имеет значения, Савериан. С настоящей минуты ты больше не принадлежишь к нашему Народу. Ты никогда не вернешься на Терру. Ты изгнан.

— Принц Обрахим, — принялся умолять Савериан, взывая в последний раз. — Ты не можешь так поступить…

— Все решено, — объявил принц Исчезнувших. — Первая и Вторая флотилия будут сопровождать меня назад к Терре. Те, кто желает остаться, присоединятся к тебе в изгнании. Ты можешь взять Разрушитель Миров, чтобы обеспечить защиту себе и тем, кто решит не уезжать. Не проси больше ни о чем. Никогда.

Принц Исчезнувших повернулся к Коулу и Саше.

— Я припоминаю теперь, почему мы покинули этот континент две тысячи лет назад. Мы не смогли жить среди людей. Возможно, вы и в самом деле — яд. Или, возможно, для нашего народа вы просто зеркало, которого нам разумнее избегать.

Коул обнял Сашу одной рукой. Она плакала.

— А как же мы? — спросил он. — Что будет с нами?

Принц Обрахим отвернулся.

— То, что вы сделаете с собой за свою короткую жизнь. Возможно, через тысячу лет я снова обрету интерес к судьбе этого континента. До той поры человечество предоставлено самому себе.

Последствия

Миновало лето. Саша вместе с Коулом прилагали все усилия к тому, чтобы помочь Городу Башен оправиться после событий самого трагического из дней. Со смертью Белой Госпожи власть в Телассе перешла к выжившим членам Совета. Саша провела много времени в бесплодных спорах с мужчинами и женщинами — они и о себе–то толком позаботиться не умели, не говоря уже о том, чтобы восстановить город, основания которого и в метафорическом, и в буквальном смыслах были сотрясены почти до полного разрушения.

Через месяц после бойни за воротами дворца в Телассу прибыл Брэндвин Младший с просьбой о встрече с Советом. Помимо Магнара, молодой вождь оказался единственным, кто пережил нападение Савериана. Он заявил, что в той схватке его ранили и он вернулся в лагерь горцев возле Западной Скалы в поисках убежища. Шрам на плече соответствовал его истории, хотя и казалось странным, что беспощадный генерал Исчезнувших позволил кому–то пережить переворот, который столь тщательно разрабатывал. Тем не менее Брэндвин помог организовать перевозку через пролив Мертвеца тела Бродара Кейна, а также Карна Кровавого Кулака и других горцев, чтобы похоронить их возле сородичей. Как и убийцы из Совета, так и воины, которых Брэндвин привез с собой в Телассу, были невольниками Савериана. Саше показалось странным, что хитрый вождь так легко позволил манипулировать собой. Возможно, у нее просто разыгралось воображение, но он будто бы с облегчением узнал, что Магнар ничего не помнит о событиях того дня. Сын Кейна оставался на попечении друга Коула, Деркина, и его матери, которых перевели из подземья в дом неподалеку от дворца.

Подготовка похорон Белой Госпожи и Танатеса, в дополнение ко всему остальному, настолько заняли Сашу, что она не смогла сопровождать корабль с телами павших к разраставшемуся лагерю горцев. Коул, однако, настаивал на том, что хочет поехать. Проститься в последний раз с Бродаром Кейном. Вернувшись через пару дней, он сообщил, что Карну Кровавому Кулаку выразили уважение тысячи горцев, тогда как лишь несколько десятков пришли на похороны Кейна, которые состоялись под старым дубом в уединенном месте пониже Западной Скалы. С ним простились Брик и Коринна, и юноша выплакал все глаза. Более удивительным оказалось то, что уважение Мечу Севера выразила Рана, а также — молодой воин с винного цвета отметиной на лице, который назвался Финном.

Двуручный меч Бродара Кейна похоронили вместе с ним. Никто не знал, что стало с телом Джерека: Брэндвин вспоминал, что видел, как Волка разнес на клочки Савериан, и настаивал: друг Кейна должен был погибнуть в схватке.