Клинок падшего

Поехала с Синой и Алира. А Реон остался в столице, его приняли в королевскую гвардию, и отлучаться на длительный срок со службы он не мог, но пообещал в свой законный отпуск приехать к Сине в гости. Он сильно изменился за это время, что заметила и Сина, перестал мечтать о недоступном, в частности, об Алире. В нём словно проснулся другой человек, более свободный, уверенный и сильный.

Сопровождал девушек в путешествии к морским эльфам Шарим. Семья Алиры очень рассчитывала заполучить его в женихи для дочери. Вроде бы и сама своенравная красавица была не против их союза. После ухода Рэви Алира стала очень печальной и задумчивой. Возможно, поэтому и напросилась в путешествие с Синой, так как в столице было слишком много напоминаний. Но за время плавания Шарим сумел-таки растопить её сердце и добиться некоторой благосклонности. И кровная связь с племенем наблюдателей играла здесь в его пользу. Во всяком случае, в последние дни они с Алирой редко разлучались. О свадьбе пока речи не шло, но Сина видела, что это только дело времени, причём, ближайших месяцев, если не недель.

Сама она не думала о том, с кем свяжет свою жизнь. Тем более, что не было ни претендентов, ни желания их заиметь. После признания Шэх-Зу и их расставания, когда он просто исчез из её рук, Сина не могла даже смотреть в сторону других мужчин. От одной мысли, что рядом с ней будет не он, ей становилось невыразимо плохо. Как произошло, что он вдруг стал для неё самым важным существом на свете, она и сама не могла сказать. В ней переплелись желание вернуть его и понимание, что этого не будет, что надо как-то жить дальше самой. Но сердце упорно отказывалось понимать, что он погиб и не вернётся.

Её мысли часто возвращались к наставнику и Шэх-Зу, к их поразительному сходству, которого сами они, похоже, до последнего не осознавали. И не оставляло ощущение, что Туррон знал, кого в итоге выберет Клинок. Знал и подталкивал к этому Шэх-Зу. И потому злиться дальше на старика у Сины не было ни сил, ни желания. Была ли она благодарна Туррону за его «последний урок»? Сейчас, по прошествии времени, наверное, больше, чем сама думала. Ей было даже жаль его. Часто вспоминался их последний разговор и взгляд наставника, в котором прочитались все проклятия, обрушенные на него. Заслуженные, или нет, они мучили его, хоть он этого и не показывал. И, если бы не такое близкое знакомство с Шэх-Зу, Сина никогда бы не увидела этого, и кто знает, чего бы наговорила Туррону в их прощальную встречу. Но, к её немалому облегчению, не случилось, хватило выдержки, или жалости.

Ход тяжёлых мыслей нарушил далёкий голос, напевавший что-то, показавшееся смутно знакомым. Сина встрепенулась, посмотрев на запад, откуда доносилось пение. Сильный голос легко преодолевал неблизкое расстояние и шум накатывающих на берег волн. У Сины мурашки по спине побежали, когда она узнала песню. Девушка вскочила, круглыми глазами смотря на высокую и тёмную в закатном свете фигуру.

Путник неспешно двигался вдоль берега к ней. Длинные чёрные волосы трепал ветер, из-за его плеча виднелась крестовина меча из светлого металла, бросавшая в глаза Сине яркие блики, и девушка никак не могла рассмотреть его лица. Но этого и не требовалось, ведь этот голос… Она уже смирилась, что больше его не услышит.

— Так и будешь стоять столбиком, — донёсся до неё насмешливый голос Шэх-Зу, прервавшего пение. — Или, может, обнимешь меня?

Сина, не чувствуя под собой ног и не видя ничего вокруг, кроме стоявшего в десятке шагов от неё Шэх-Зу, кинулась к нему. Он подхватил её, крепко обняв, и на этот раз она не пыталась вырваться, или оттолкнуть, а обнимала и прижималась, изо всех сил вцепившись в него, страшась, что снова исчезнет.

— Зу, — выдохнула девушка, недоверчиво посмотрев в смеющиеся чёрные глаза. — Но как?!

— Я же говорил, мы всегда будем вместе, — напомнил он, улыбнувшись.

— Ты же исчез, — прошептала она, — и браслет…

— Тихо-тихо, малышка, — засмеялся он, прижимая её к себе, — как исчез, так и появился.

Даже беззаботный тон его не смог замаскировать напряжения в голосе. Но Сина была настолько потрясена, что не заметила этого.

Шэх-Зу и сам ещё до конца не мог поверить, что ему дали этот шанс. Или повинность, он так и не понял. Зато хорошо запомнил, как горела его душа в белом пламени, когда Кузнец придавал ей новую форму. А Шэх-Зу в Его руках мог только дрожать и скулить, надеясь лишь на милосердие.

А потом он очнулся на берегу океана в новом, тяжёлом и неповоротливом теле, и знакомый желтоглазый воин с доброй усмешкой поведал ему, что он теперь хранитель этого мира, хочет того, или нет. Оглушённый всем произошедшим Шэх-Зу сумел спросить тогда только про Сину, жива ли она. Улыбка покорителя стала шире, а в глазах промелькнул насмешливый огонёк.