Клинок Судеб

— У тебя его много, до самой смерти, — рассмеялся Сигурд. — И ещё один последний вопрос. Зачем ты притащил с собой эту ведьму?

— Это моя жена, — не моргнув глазом, ответил Ядрей, — и она будет со мной, как и положено верной и преданной жене.

— Вот дела, да ты парень действительно не прост. Её отец вырезал всю твою семью, ты не в жёны должен был её брать, а повесить на первом суку. Или хотя бы зарезать. А ты с ней породнился.

— Не её отец виновен в смерти моей семьи и моего рода. Ты тому виной, и твой меч сделал это, а её отец уже поплатился за ту смерть, которую он принёс, — зло ответил Ядрей, — но он ещё и сохранил мою жизнь, он привёл меня в своё племя и дал имя, племя приняло меня как своего, а ты убил и их. Ты мой враг, и твоей смерти я жажду больше всего, твою кровь я готов пить, как самый сладкий напиток. Но я сержу свой гнев, я сделаю работу и уйду, оставив тебе, твою поганую жизнь. Но только до той поры, пока ты вновь не возникнешь на моём пути.

— Ты, как я посмотрю, храбр и безумен, прийти в логово к волкам и угрожать им расправой. Нет, парень твоя жизнь закончится очень быстро. Но я тоже знаю законы. Я не стану тебя убивать, коль заключил с тобой сделку. Я приму твою работу и выплачу тебе твои деньги. Но с того момента, как ты покинешь ущелье, я не отвечаю больше за твою жизнь и свои обязательства, равно как и не отвечаю за них, в том случае, если ты нарушишь условия договора и только попытаешься сделать не то, что должен. Ты меня понял?

— Я тебя понял, и принимаю условия сделки.

— Тогда отведите его в кузню, и дайте всё, что он потребует, — приказал Сигурд своим людям.

— Мне ещё нужен будет подмастерья. У тебя есть такой?

— Есть, вот он, — указал Сигурд не стоявшего немного в отдалении и в тени трона человека. — Он будет работать с тобой, и будет следить за тем, что бы ты делал всё так, как надо. — Человек вышел на свет, это был Вилянт, парень, который часто приходил в кузню к Крохару.

— Пускай будет он, — с некоторым удивлением, согласился Ядрей.

— Тогда идите, вы мне больше не интересны. Когда закончишь работы над мечами, я приду.

Он больше не обращал внимания на Ядрея и Сингу. Пока они казались, ему не интересны. Этот выскочка, действительно уверовал в своё величие, основанное на собственном высокомерии и жестокости, и страхе, в котором он держал всех тех, кто окружал его.

— Вкусивший крови не насытится, — прочитал Семён. — Но это написано на Латыни, да ещё и готическим шрифтом. Как могла здесь появиться такая надпись, и вообще, какой хоть нынче год?

— Нынче? Пятьсот пятнадцатый год от начала времени.

Глава 28

Алиса лежала на кровати с широко раскрытыми глазами и пыталась понять, что происходит. Как это она вдруг опять оказалась там. Почему было два Семёна и кто такая Синга, которая так властно с ней разговаривала. Она лежала, раскинувшись на покрывале, тело приятно обдувалось свежим потоком воздуха, доносившимся из кондиционера.

«Что же это такое за наваждение? — думала девушка. — Как так может быть, что бы их было двое, да и второй, а точнее по моей классификации первый вёл себя не совсем правильно. Как он мог вот так запросто висеть над лошадью? А Синга, кто она такая, почему вдруг я оказалась в ней, внутри, как она выразилась, и почему она запретила мне что-либо говорить? Нет, всё здесь не так, как должно быть, — решила девушка, и тут же вдруг вновь нахлынули воспоминания из детства».

Она сидела в лесной избушке, старуха, к которой они с дедом Макаром только что пришли, поставила перед девчушкой большую деревянную миску, полностью наполненную душистой лесной малиной, рядышком другую, чуть меньше, в ней был золотистый, пухнущий полевыми цветами мёд. А мисками последовал глиняный кувшин с молоком, большая глиняная кружка и деревянная ложка, а в довершение всего только что вынутый из печи и нарезанный большими скибками чёрный хлеб. Это была не еда, это была царская еда. Алиса вяла краюху хлебы с хрустящей, ещё совсем тёплой коркой, макнула его в мёд, и, стараясь не обронить ни одной янтарной капли на стол поднесла ко рту, откусила и тут же запила холодным, из погреба молоком, зажмурилась от удовольствия, зачерпнула из миски ложкой малину и тоже отправила в рот. Ягода там уже не вмещалась, но нужно было постараться. Щёки девчонки разулись. Она с трудом пережёвывала всё, что попала в рот, стараясь смешать воедино вкусы и получить тот единственный, незабываемый вкус деревенского лета.

— Да ты не поспешай, за тобой-то ни кто не гонится, — попыталась урезонить Алису старуха, — и угощенье ни кто не отберёт, кушай спокойно.

— Да я не тороплюсь, бабушка, — отвечала Алиса с полным ртом, так, что слов было почти не разобрать, — просто так вкуснее.

— А, ну коль вкуснее, тогда конечно, кушай детка, кушай.