Клинок Ворона

— Истина первая, строфа третья: «Слово сабира — закон. Сабир не унижает себя ложью и говорит лишь сердцем. Все сказанное им — истина».

Я треснула кулаком по столу. Оборотень вздрогнул и отшатнулся, колода под ним покачнулась, и, потеряв равновесие, он рухнул на пол.

— А если сабир не прав — смотри пункт первый! — волна ярости отхлынула так же быстро, как и накатила. — Черт! Ты не ушибся? — я вскочила с места, уронив себе на ногу колоду, ругнулась на собственную неуклюжесть и неумение держать язык за зубами и наклонилась над ним.

— Я рассердил сабиру, — парень так и остался лежать на полу, не делая попыток подняться. Спутанные волосы разметались по грязным доскам, а на костяшках пальцев заалела только что полученная ссадина.

Уже предчувствуя, что за этой фразой последует какая-нибудь ритуальная глупость, я поспешила вставить свою реплику:

— Нет. Я не рассердилась. Просто у меня такая манера общения. Ни с того, ни с сего начинаю кричать. Не хотела тебя пугать, извини, пожалуйста, — мне действительно было жутко стыдно.

— Сабира лжет, — еле слышно прошептал оборотень, и, испугавшись собственных слов, сжался в клубок.

Что делать в такой ситуации — я не знала, поведение этого оборотня сбивало меня с толку. Вроде взрослый парень, а ведет себя как трехлетний ребенок.

— Ты же сам сказал, что сабиры не могут говорить неправду, — некстати появившаяся дипломатичность решила заявить о своем существовании.

Айс осторожно поднялся с пола и уселся, поджав под себя ноги.

— Давай я тебе ранку заклею, у меня где-то в рюкзаке пласты...

— Ты неправильная сабира, — резко сказал он. В серых глазах светилась какая-то ненормальная решимость, на скулах играли желваки, а руки судорожно вцепились в колени — кажется, парень приготовился к смерти от рук меня любимой.

«И делаю неправильный мед», — мысленно закончила я фразу голосом Винни-Пуха.

— Ну, наконец-то. Хочешь еще один бутерброд? За догадливость?

Тонкого юмора Айс не оценил, лишь внимательно осмотрел меня с ног до головы. Потом жадно втянул воздух, крылья его носа хищно затрепетали, словно пробуя запахи на вкус. Мне стало не по себе, мелькнула шальная мысль, что «неправильных сабир» здесь тоже принято сжигать на кострах, для профилактики.

— Ты странно пахнешь, говоришь так, будто считаешь меня свободным, даешь мне свою еду...

— И битый час пытаюсь объяснить, что я не сабира. В смысле не сабира, которая сабира у вас, а сабира, которая у нас. То есть... Давай по порядку. Я говорю — ты слушаешь. А потом наоборот.

Айс осторожно кивнул.

Весь рассказ я ухитрилась ужать до десяти минут. Все время, пока я говорила, оборотень, не отрываясь, смотрел мне в глаза. Не перебивал, не лез с комментариями, не задавал вопросов — просто смотрел. Было интересно наблюдать, как по мере продвижения повествования его взгляд менялся: сначала был только страх с примесью недоверия, словно вместо меня рядом с ним мирно сидела королевская кобра; потом в этот коктейль добавился живой интерес, затем удивление.

— Сабира ходила там, где нет дорог для живых, — тихо сказал он, когда я закончила рассказ. После моего рассказа Айс преображался прямо на глазах: затюканное и забитое существо медленно растворялось, уступая место спокойному и уравновешенному... оборотню. Привыкание к новому термину давалось мне нелегко. Он обращался ко мне уже без страха, но с подчеркнутой вежливостью. «Правильно, парень, — мысленно одобрила я. — Черт их знает, этих сабиров! »

— Меня, знаешь ли, не спрашивали, где мне удобнее ходить. Только объясни: как мне попасть обратно домой?

— Я не знаю, сабира.

Я буквально услышала звон, с которым рассыпалась на осколки надежда.

— И что мне теперь делать?

— Через месяц придет караван из Аметистовых гор, они привезут руду. Обычно одновременно с ними приходят подводы с провизией. Там будет человек — он забирает готовую работу и проверяет, все ли в порядке. Ты можешь вернуться вместе с ним в Крат. Это ближайшее отсюда крупное поселение. Там есть те, кто может помочь, — оборотень почтительно поклонился.

— А ты уверен, что там найдется кто-то способный во всем разобраться? — опасливо спросила я. Ехать в какой-то Крат, в сопровождении черт знает кого, чтобы посоветоваться неизвестно с кем — такая перспектива не прельщала абсолютно. Я вообще не люблю частую смену обстановки — за последнее время наменялась дальше некуда: сначала лес с тремя лунами, потом прогулка по равнине, теперь вот избушка оборотня. И опять «идти туда, не знаю куда, спросить то, не знаю что».

— В Крате живут люди, — со значением сказал оборотень.

Я лишь хмыкнула. Ну, люди, ну, живут... Где гарантия того, что они помогут?

— Ладно, уговорил. Буду терпеливо ждать каравана или как там его называют. Ты говорил, он придет через месяц?

— Да. В конце сентября.

— В конце чего? — я решила, что ослышалась. Не иначе прогулки по морозу пагубно повлияли на мои уши.

— Сентября, — виновато пробормотал оборотень, с таким видом, будто это исключительно его вина, что у месяца такое дурацкое название.

— Ну и погодка у вас в начале осени! Как на Северном полюсе. Или это только ночью?