Клинок Ворона

В тот злополучный шестой день, я, как всегда, прождала некоторое время, но то ли мой внутренний будильник устал работать на пресной каше, то ли какая-то сила выпихнула меня из кузни раньше положенного.

Уже отворяя дверь лачуги, я поняла, что лучше вернуться. Откуда взялось это знание — понятия не имею, может, проснулись гены неизвестной прабабки-предсказательницы или третий глаз прорезался?

Однако, вопреки собственным предчувствиям, я упрямо просочилась в приоткрывшуюся щель — дверь из-за наросшего на петли льда не хотела открываться полностью. Почти сразу же услышала голоса. Это было в диковинку — гостей Айс при мне еще не водил. Я уже взялась за ручку двери, ведущей в комнату, когда до меня долетело опостылевшее до зубовного скрежета «сабира». Прекрасно зная, что подслушивать неприлично, недостойно и вообще наказуемо (доказано Варварой и неизвестной погубленной кошкой — вечная им память), я все равно не смогла устоять перед соблазном.

— Нет, ты прекрасно понимаешь, о чем я! Ты не имел права приводить ее в селение! Всем известно, чем для нас оборачиваются такие визиты! Моли Ворона, чтоб она действительно оказалась такой сумасшедшей, как ты говоришь, — хриплый голос говорил жестко, с легким порыкиванием. — На кой лёд ты не оставил ее на равнине? Неужели за свою жизнь так и не понял, что чем дальше ты будешь держаться от людей, тем целее будет шкура!

— Уймись, Клеф. Я не щенок из твоего рода, чтобы ты разевал на меня пасть и учил жизни, — спокойный голос Айса резко контрастировал с обрывистыми фразами невидимого мне собеседника.

— Тогда объясни, какого льда притащил сюда человека?!

— Ты удивляешь меня, Клеф. Как тебе удалось стать вожаком, имея только половину мозга? — за дверью что-то грохнулось, потом завозилось и стихло. — Я же сказал — уймись! Врываешься в мой дом, орешь, требуешь — притом делаешь это только сейчас, хотя человек здесь живет больше пяти дней.

— Айс! В твоем положении несколько самонадеянно разговаривать со мной в таком тоне, — хриплый голос слегка сбавил обороты, но зато в нем прорезались угрожающие нотки. — Род хочет знать, зачем...

— Затем! Напряги то, что ты называешь своей головой, и немного подумай. Что бы произошло, найди человеческий патруль труп одной из своих женщин на равнине, рядом с поселением? Она ведь почти дошла до нас — волки обнаружили ее в лиге к северу от деревни. Что подумали бы люди? А, Клеф? Хочешь, расскажу? Они бы решили, что твой род убил ее. А о том, что она умерла от холода — до этого бы они додумались позже. Значительно позже — после того, как вырезали бы весь поселок.

— Здешний край крепко хранит свои тайны, Через день тело покрылось бы льдом, а патрули проезжают не каждый час... Спустя неделю никто бы и не унюхал, что произошло на этом месте!

— Ты теряешь память, Клеф, — чем сильнее распалялся собеседник, тем спокойнее становился голос Айса. — Когда ты последний раз видел человека? Десять, двадцать лет назад? Нет, не того, что идет с караваном и забирает товар. Его ты знаешь наизусть, от пропахших табаком пальцев до царапины от когтей киара на нагруднике. Это выродок, лишенный силы. Таких терпят исключительно из-за того, что они занимаются черной работой. А я говорю о человеке из замка Роз. О том, кто способен одним взглядом стереть поселок с лица земли и даже не заметить этого. Патруль состоит именно из таких.

— Не смей поучать меня! Я провел в замке семь лет и знаю, о ком ты говоришь!

— В таком случае — не пори чушь, — устало отозвался Айс. — Патруль учуял бы своего мертвеца даже сквозь лигу льда.

Я замерла, боясь пошевелиться. То, о чем говорили эти двое, было настолько ужасно, что мой мозг отказывался верить ушам. И если дело действительно обстоит так, и это не спектакль, рассчитанный на мое любопытство... Думать дальше было страшно.

— Тогда почему ты просто не дождался, пока она окоченеет, и не избавился от тела? — хрипатый все не унимался. — Сжечь — благо в печах и топливе недостатка нет — и развеять прах по ветру...

— Люди чувствуют смерть не хуже нас. Они бы поняли...

— Ты их здорово переоцениваешь. До Крата шестьдесят лиг пустоши по прямой, до патрульных — лёд знает, может еще больше... Ее надо убить, пока она не привела беду.

За дверью раздались шаги, словно кто-то в задумчивости ходил из угла в угол.

— Последние пять лет я провел в замке. Изучал людей так же, как они изучали меня. Знаю их сильные и слабые стороны, знаю предел их возможностей — голос Айса раздался почти рядом с дверью, заставив меня вздрогнуть. — Ровно через час после того, как она умрет, патруль будет здесь. Ты готов рискнуть своим родом ради смерти одного-единственного человека?

Воцарилось молчание. В этой тишине я слышала только бешеные удары своего сердца, столь гром-кис, что мне казалось — этот звук с легкостью пробьет толстые бревна и достигнет ушей оборотней.