Клинок выковывается

— Может быть, железо какое-то необычное? — произнёс я вслух. — Примеси какие редкие в нём оказались? — Но тут же сам себе ответил: — Тогда бы и температура нагрева была другой, и переход цветов накаливания отличался, а тут ведёт себя, как обычно. — Ладно, допустим, металл с неизвестными мне примесями. Чем гадать, лучше возьму другое железо и скую из него ещё одну подкову, — ничего не придумав, решил я и, разворошив кучу железного хлама, добыл из него кусок железа, выбрав совсем отличающееся по структуре от тех образцов, которые брал до того.

Быстро отковав подкову, я с трепетом уставился на неё, ожидая, пока она остынет.

— Меня прокляли, — пробормотал я, в прострации усевшись на мешок с углём, поскольку остывшая подкова, изготовленная из совсем другого по кондиции железа, чем первые две, так же весело отливала чернотой.

С упорством человека, твёрдо уверенного в том, что он делает, я выбрал из кучи самое науглероженное железо и, потратив вдвое больше времени на самую тщательную проковку, положил её остывать.

— Приплыл, — не понимая, что происходит, я уставился на металл, который нахально менял свой цвет на угольно-чёрный.

— Ну что, Макс, закончил? — раздался голос Тарака, и мастер вошёл в кузню. — Ты сделал только три подковы? — удивился он, мельком бросив на них взгляд. — Я тебя прямо не узнаю, жизнь в столице тебя настолько изнежила?

— Они получаются чёрными, — тупо ответил я, показывая на подковы пальцем. — Я их и так, и сяк, а они цвет меняют, получаются чёрными.

Тарак удивлённо воззрился на меня, но, поняв, что я не прикалываюсь, подошёл к наковальне и взял подкову в руки. Затем цапнул вторую, а потом третью. Рассматривал он их долго, даже лизнул одну, а когда обернулся ко мне лицом, я его не узнал. Волосы мастера стояли дыбом, глаза стали величиной с кулак, дышал он быстро и прерывисто.

— Стой тут, никуда не уходи, — быстро сказал он приказным тоном и выбежал из кузни.

Я удивлённо проводил его взглядом: невиданное дело, чтобы всегда степенно и с достоинством передвигающийся мастер бегал, как подмастерье. Поскольку я и не думал ослушаться его приказа, чтобы не навлечь на себя неприятностей, то решил сделать последнюю попытку и отковал топор для рубки деревьев. Процесс изготовления топора, по сравнению с ковкой подков, был значительно более сложным, поэтому работать пришлось с несколькими нагревами, кроме того, топор следовало закалить и отпустить. Закалка и нагрев до цветов побежалости прошли как обычно, и я с трепетом стал дожидаться, когда топор остынет.

— М-да-а-а, — протянул я, уставившись на чёрный металл.

Из задумчивости меня вывел топот ног, приближавшийся к кузне. Я удивился и, прихватив с собой упрямую железяку, вышел на улицу. Меня в этом мире уже мало что могло поразить, но вид множества гномов, галопом мчащихся к кузне, да ещё и во главе со старейшинами, просто парализовал. Бегающие старейшины — это зрелище ещё более невероятное, чем торопящийся мастер Тарак. Сказать, что я был ошеломлён, значит не сказать ничего.

Буквально через несколько секунд я оказался в окружении гномов, которые как-то странно смотрели на меня и особенно на обух топора, который я держал в руках. Я едва удержался от желания по-детски спрятать его за спину.

— Чего случилось? — я немного взял себя в руки и ворчливо обратился к по-прежнему взъерошенному мастеру Тараку.

— Э-э-э… — начал он и умолк, оглядываясь на старейшин.

— Что тут происходит? — раздался голос Дарина, который протискивался сквозь толпу.

— Тут это… чудо… Дарин, — Тарак снова обрёл голос и протянул ему мои злосчастные подковы.

Дарин подцепил протезом одну из них и поднял на уровень глаз. Разглядывал он её недолго.

— Нечто подобное я и ожидал, когда впервые его увидел, — спокойно произнёс он, поймав множество недоумённых взоров. Его слова были понятны только нескольким. — Но всё равно, удивительно получить подтверждение своим едва уловимым чувствам, — он посмотрел на Тарка, — просто удивительно.

— Ну так, а я что говорю? Чудо случилось, вот… — Тарак опять вытаращил глаза на мой топор.

Я не удержался, спрятал-таки его за спину и грозно вопросил:

— Так, есть тут кто более-менее адекватный, чтобы объяснить мне, что за балаган нынче творится?

— Понимаете ли, тан Максимильян, — Дарин, покосившись на старейшин, которые все как воды в рот набрали, всё же заговорил, тщательно подбирая слова, — чёрный металл, без каких-либо дополнительных на него воздействий, может выйти только из-под молота мастера клинков.

— Да ну, фигня какая, — пожал я плечами, стараясь не обращать внимание на сверлящие меня взгляды множества гномов и людей, из любопытства начавших присоединяться к собравшейся толпе. — Может, примеси какие, или окислился на воздухе почему-то, или ещё что…

— Металл весь чёрен, а не только его поверхность, — ответил мне Дарин.

— Ну ладно, хорошо. Пусть даже я тот самый мастер клинков, зачем делать такие глаза и привлекать к этому событию столько народа? — моему терпению подходил конец.