Клинсмер

Я улыбнулся и вышел из лифта, который, гостеприимно распахнув двери, ждал когда мы оставим его в покое.

Как только я закрыл дверь в квартиру, Юля нежно обняла меня и, проявляя инициативу, принялась целовать мое лицо, ей было совершенно не важно, куда попадают ее губы, просто она наверстывала все годы своей любви, те годы, которых была лишена сначала из-за возраста, затем из-за обстоятельств от нее независящих. Я положил ей руки на плечи и потянул за завязки легкого летнего платья, несмотря на октябрь, погода вполне позволяла разгуливать в летних нарядах. Лямки соскользнули с плеч и ткань, повторяя контуры ее тела, упала на пол.

- Я люблю тебя, - тихо прошептала она, изгибаясь от прикосновений моих рук, - я всегда любила тебя.

- Я тоже тебя люблю, - подхватывая девушку на руки и перенося в комнату, произнес я.

Остальная часть дня потонула в тумане, игр, ласок, страстных объятий.

- Может, поедим? - спросила Юля. - Я сейчас сготовлю. - Вскочив и набросив халатик, скрывая изумительную фигуру, она решительно направилась на кухню.

- Тебя ждет жестокое разочарование, - крикнул я ей в след.

Спустя минуту она вернулась обратно.

- В холодильнике пусто, я нашла пачку макарон и пол бутылки просроченного кетчупа.

- Да, маловато, - согласился я. - Собирайся, поедем ужинать в другое место.

Юля скептически посмотрела в окно.

- Сейчас три утра, скорее всего, ни одно кафе в это время не работает.

- В центре все работает круглосуточно, - отрезал я. - Собирайся. Сколько тебе нужно времени, чтобы быть готовой через десять минут?

- Шутник, - хватая один из своих чемоданов, съязвила Юля и, распахнув его, начала выбрасывать оттуда вещи.

Спустя две минуты она разогнулась, держа в руках платье-перчатку, чулки и туфли на шпильке. Халатик полетел в сторону, она грациозно уселась на подлокотник кресла и стала изящно натягивать чулок. Я понял, что если продолжу наблюдать за ней, то мы снова окажемся в койке и ужин перейдет в завтрак, хотя если она и с утра будет одеваться также, то завтрак перейдет в обед. Отвернувшись, я резко вскочил и открыл шкаф. Выбрав свободные легкие брюки, рубашку и обычные летние ботинки, стал одеваться. Когда я закончил, Юля уже причесывалась у зеркала.

- Ну где ты там? - крикнула она из прихожей. - Вечно вас, мужиков, ждать нужно, сначала портфель донести, потом замуж, потом выбросить елку к восьмому марта.

- Язва, - обнимая ее за талию и целуя в длинную тонкую шею, произнес я. - Готова?

Она утвердительно кивнула.

- Тогда пошли, - распахивая дверь и пропуская ее вперед, произнес я.

- На улице комендантский час, - проинформировал охранник у входа.

- Ничего, дойдем как-нибудь, - беспечно махнув рукой, произнес я.

- Может, он прав, - шепнула мне Юля, когда мы вышли на улицу.

- Нас это не касается, - накидывая ей на плечи плащик, уверенно произнес я.

До центра было всего с пол километра, но не успели мы пройти и половины, как рядом остановилась «Нива», по ушам резанули передергиваемые затворы.

- Куда, голубки, намылились? - привстав, спросил старший с нашивками сержанта «Витязя».

- Прогуляться, - ответил я довольно сухо.

- Вы что не в курсе, что комендантский час на улице? - направив на меня дуло автомата, спросил «витязь». - Или вас это не касается?

- Сержант, я полковник ООНК, так что давай не будем создавать тебе проблем.

На секунду он опешил от моего властного тона. Юля стояла рядом и настороженно смотрела на бойцов в «ниве».

- Ваши документы.

Я хлопнул себя по нагрудному карману, где всегда носил ксиву и понял, что сегодня явно не мой день. Удостоверение осталось в камуфляжной куртке.

- Забыл в камуфляже, - уверенно, сохраняя командный тон, произнес я.

- Тогда вам придется проехать с нами.

- Свяжись с отделом, запроси данные о Полковнике Комове, тебе любая собака скажет, как я выгляжу.

Но сержант уже не слышал, он опьянел от своей власти и любые доводы, пропускал мимо ушей.

- Арестовать, - бросил сержант.

Из «нивы» спрыгнули два Витязя, держа нас на прицеле своих автоматов. В принципе, я понимал, что сержант прав. В его власти было даже поставить нас к стенке, меня учили тому же в лагере Петровича.

- Сержант, а девка ничего! - произнес один из бойцов.

Юля вздрогнула и еще крепче прижалась ко мне.

- Не бойся, - шепнул я ей, - все будет хорошо, - понимая, что хорошо уже не будет, бойцы окончательно опьянели от свое власти.

- Сержант не делай ошибки, я действительно полковник ООНК, - пытаясь сгладить ситуацию, произнес я. Но они уже не слышали.

- Она ваша, - бросил сержант, - а этого хлопнем, как сопротивление при аресте.

- Господин сержант, а может он правду говорит? - сконфужено произнес водитель. - Мне его лицо, действительно, знакомо.

Но сержант пропустил слова своего подчиненного мимо ушей. Спрыгнув на асфальт, он навел автомат на меня.

- Топай к стене. А вы не рассиживайтесь, трахнете ее по быстрому, и к той же стенке. Ну, чего встали?