Клио и Огюст. Очерки исторической социологии

Обязательным навыком для купца была грамотность. Она была совершенно необходима для ведения торговой документации. Бо́льшая часть найденных в Новгороде берестяных грамот посвящены как раз разного рода имущественным вопросам – перечень должников, хозяйственные поручения. Авторами многих из них могли быть купцы. Однако интеллектуальные запросы и возможности купца могли выходить за пределы бухгалтерских нужд. Составляя средний класс городского общества, купечество, очевидно, формировало культурную модель образа жизни усредненного городского жителя. И если в Древней Руси переписывались книги небогослужебного характера – нравоучительные сборники, средневековые переводные романы и апокрифы, наиболее вероятными потребителями этой литературы могли быть именно представители купечества – по необходимости грамотные, имевшие средства для покупки дорогих в то время книг, располагающие в большей степени, чем крестьяне и ремесленники, свободным временем и вкусом к интеллектуальным удовольствиям. О том, что образ жизни купцов в действительности способствовал расширению кругозора и развитию мировоззрения, свидетельствует упомянутое «Хождение за три моря» Афанасия Никитина. Это самое раннее произведение, автором которого является купец, однако вряд ли оно могло появиться на пустом месте. Сам Афанасий не считает развитый у него вкус к чтению и письму чем-то экстраординарным, и значит, явление это должно было иметь солидную предысторию и поддерживаться культурной средой как положительное и вполне уместное для торгового человека занятие. Учитывая широкое распространение грамотности на Руси в домонгольский период, вполне оправданным будет предположение, что записи подобного содержания могли появляться и ранее XV в. В любом случае, из всех категорий древнерусского населения купечество было второй после духовенства группой, для которой грамотность была совершенно необходима.

В целом положение средневекового русского купца на относительной лестнице социальной престижности значительно выше гильдейского купечества России нового времени. В этом просматривается существенное отличие путей развития российского общества от западноевропейского, где купечество на протяжении долгого средневековья «проделало сложную эволюцию, претерпев превращение из важного, но всё же второстепенного персонажа аграрного общества в фигуру первого плана, носителя новых отношений, подрывавших традиционные основы феодализма»[267]. В России купечеству так и не удалось выйти на лидирующие позиции в обществе, раннее средневековье следует признать временем, когда их роль в обществе была наиболее весомой.

Рассмотрим теперь, какое положение в социальной картине мира занимали те, кого мы именуем «социальными низами». Социальная неполноценность может быть выражена в двух тесно связанных между собой формах – бедности и зависимости. В разных обществах в разные исторические эпохи формы эти выступали в различных соотношениях. Римское право предусматривало разделение людей вне зависимости от их материального благосостояния на две категории – свободных и рабов. Западноевропейское раннесредневековое общество, унаследовав античные представления, объединило их с собственными, варварскими. Результатом этого стала социально-правовая пестрота. В число свободных были включены всякого рода полузависимые категории, хотя даже между полузависимым и рабом лежала огромная пропасть[268]. Причиной этого было то, что римская двучленная схема не исчерпывала всего многообразия общественных отношений в варварском обществе. Как пишет А. Я. Гуревич, «в глазах как законодателей, так и хронистов население делилось на “знатных”, “благородных”, “лучших”, людей “среднего состояния” и “малых”, “низших”, “неблагородных”, “худших”. Все эти и подобные термины имели оценочный характер: в них признается существование “лучших” и “худших” в среде свободных. Возможно, что среди “низших”, социально неполноценных, упоминаемых хронистами, встречались и люди рабского положения, ибо как простые свободные, так и несвободные или зависимые одинаково противостояли знатным и богатым, сливаясь в “чернь”, “плебс”, “незначительное простонародье”»[269].

Древнерусская социальная структура обнаруживает заметное сходство с западной варварской. В ней, однако, в силу отсутствия на Руси влияния римского права, гораздо лучше сохранились «варварские» черты, черты общинно-родового быта. В. И. Сергеевич писал, что «взгляд на раба как на собственность не привился в наших древних памятниках»[270]. По его мнению, существовали холопы «совершенные» и «несовершенные», словом «холоп» объемлются как рабы, так и полузависимые[271].