Клипер «Орион»

Они сидели в тесной каюте Голубого Ли. На крохотном столике в углу каюты стояли три серебряные чаши работы индийских мастеров, большая бутыль, искусно оплетенная бамбуком, и серебряное блюдо с ломтями ананаса. Над столом качалась большая, искусной работы клетка с зелеными попугайчиками. Птицы без умолку щебетали, суетились, вылетали ил клетки, садились на стол.

— Черт с ним. Пусть таращит глаза. — Рюккерт махнул рукой в сторону Голубого Ли. — Нам все равно без него не обойтись, и он ни слова не понимает по-немецки. У нас, включая меня и вас, способных держать оружие всего двадцать человек. Этот пират может поставить сотню. Русских, по вашим словам, сто пятьдесят. Силы почти равны, но на нашей стороне преимущество во внезапности и выборе благоприятного момента для удара. Этот метис детально разработал план атаки и, надо отдать ему должное, учел все, включая психологию русских. Например, их доверчивость и непонятное расположите к туземцам. Кстати, он профессиональный пират. Вам не претит такой союз? — Рюккерт отхлебнул из чашки в посмотрел в открытый иллюминатор. В круглой раме его виднелся угол бухты, клипер с сильным дифферентом на нос. Под высоко поднятой кормой покачивался плот, связанный из стволов бамбука, на нем сидели и стояли пятеро русских моряков и смотрели на гребной винт, медленно спускавшийся на талях.

— Нет, нисколько… — сказал барон фон Гиллер, тоже глядя в иллюминатор. — Такие союзы известны в истории войн.

— Совершенно верно. В отношении права мы можем быть спокойны. На войне так на войне. Вы заметили, как они, надо отдать им справедливость, быстро справились с пробоиной, заделали ее, а сейчас ставят запасной винт? Корабль будет в отличном состоянии. В его мореходных качествах я убедился, да и недавний тайфун также проверил их. — Рюккерт посмотрел на Голубого Ли, сидевшего у порога на корточках, так как два стула, привинченных к полу, занимали его бесцеремонные гости. — Ну что, Ли, тебе все весело? Не боишься русских?

В ответ Голубой Ли еще шире улыбнулся:

— Нельзя бояться. Надо делать так, чтобы… — он кокетливо опустил глаза, — чтобы меньше шума, больше результат.

— Тут возражений быть не может. Все-таки ты бы лучше ушел. Оставь нас. Все будет, как мы договорились. Иди, иди, Ли!

И опять Ли не понял и сделал попытку долить чашки.

— Не гнать же его в шею перед началом военных действий. Пусть торчит, а мы выпьем. Ли, давай, анкор, ну!

Все трое подняли чаши. Выпили.

— Ну и ром! — Рюккерт облизал усы и взял ломоть ананаса. — Чисто пиратский напиток. Пейте, барон! Когда-нибудь напишете в своих мемуарах об этом эпизоде. И я напишу. Этому рому придется сыграть немаловажную роль в захвате клипера.

— Каким образом?

— Идея нашего хозяина! В день атаки он предложил главе деревни, его агенту, устроить празднество и подлить рому в пальмовое вино. Напиток должен уложить слона, не то что русского матроса, хотя они и славятся лужеными желудками. К тому же кроме рома туда подбавят местного средства от бессонницы.

Барон фон Гиллер впервые с любопытством и какой-то долей уважения посмотрел на Голубого Ли, сказав:

— Интересный экземпляр. Настоящий азиат. После операции надо держаться настороже.

— Безусловно. И… провести вторую операцию. Мы должны выиграть! Нам это необходимо. Мы, в конце концов, имеем на это право, черт возьми! — Рюккерт ударил кулаком по столу так, что подпрыгнули чашки и бутыль с ромом. — Столько пережито! Столько потеряно! Пусть груз стоит не десять миллионов фунтов, как ты говоришь, а миллион да сто пятьдесят тысяч стоит парусник. Мы выйдем из войны не с пустыми руками. Все ликвидируем здесь! Голландцы купят. А нет — есть Австралия, Япония! В конце концов, мы можем организовать компанию. За процветание нашей компании!

Они выпили, забыв предложить хозяину. Голубой Ли загадочно улыбался.

Барон сказал:

— Надо играть наверняка, очень большая ставка.

— Жизнь! Ставка — жизнь, — подтвердил Рюккерт.

— Сложность в том, что трюмы клипера полны оружия. Кроме того, у каждого матроса — винтовка.

— Положитесь на меня. Мы их не подпустим к борту клипера. У нас договоренность, они действуют на берегу, мы на палубе. И туда будет доставлен, контрабандой конечно, «божественный напиток». Ну вот вы все и знаете. Я вам верю, Фридрих!

— И я вам верю, Франц!

Они допили ром, опять забыв о хозяине. Голубой Ли встал и, склонив голову, прижался к стенке, пропуская их из каюты.

— Не нравится мне этот азиат, — сказал барон фон Гиллер, когда они с Рюккертом поднялись на палубу.

— А я в него влюблен. — Рюккерт засмеялся. — Ну и ром у него, дьявола!

— Нет ли в нем местного снотворного?

— Ну что вы. Мы так же пока нужны ему, как и он нам. Он мне сказал, что лучше всего, когда белые сами дерутся с белыми. Потому и уступил нам честь взятия клипера. Он же знает, что на военном судне не все напьются. Вы что-то еще хотите сказать?

— Вернее, задать вопрос.

— Пожалуйста, Фридрих.

— Франц! Вы уверены, что он не знает немецкий, хотя бы так, как знает французский?

Рюккерт отступил на шаг и медленно повел на собеседника пьяным взором: