Клирик-наемница

  Удивленная, и даже ее на шутку перепуганная происходящим, повторила за бароном слова клятвы. Лишь когда была произнесена последняя фраза, все немного расслабились. А я поняла, что под давлением обстоятельств подписалась на задание Игрока, то бишь Арагорна. Хорошее настроение от возвращения из мира туманов, словно ветром сдуло.

  Тем временем жрец, подобрав фляжку с земли, проковылял до своей сумки и, порывшись в ней, выудил на свет замусоленную книжицу. С самым задумчивым видом принялся ее читать. Близнецы же оттащили барона в сторону и начали о чем-то шептаться, бросая на меня настороженные взгляды. А я пошла за девушкой, которая скорее всего прибывала в глубоком обмороке. У меня создалось впечатление, что если раньше она не сильно интересовала команду, то теперь совсем никому до нее нет дела. Если я не приведу ее в чувство, то они бедняжку оставят валяться в беспамятстве, а сами уедут. А еще, возможно я и ошибаюсь, но похоже, что краткий рассказ 'беседы' с Лемираен вызвал эффект разорвавшейся бомбы.

  Эльму я нашла в обморочном состоянии. Девушка никак не реагировала окружающее, лишь слабо застонала, когда я принялась хлопать ее по щекам. Пришлось взять ее на руки и отнести к месту стоянки, чтобы там вновь пытаться привести ее в чувство.

  Пощечины и холодные примочки не возымели нужного действия, а уксуса или нюхательных солей с собой никто не возил.

  - Благослови, - нехотя буркнул жрец, видя мои безуспешные попытки. - Или кинь в нее слова душевного исцеления.

  Я скривилась, но послушалась. После явления Богини мне не хотелось вновь прикасаться к силе, однако деваться было некуда. Вдох, легкое касание внутри себя, слова: 'Et luxiti una tu, et Dousis penati!' (Пусть свет с тобой, и Богиня-покровительница!), - и щеки у девушки порозовели, дыхание выровнялось. Я осторожно потерла кончики ее ушей, и она открыла глаза.

  - Что это было? - слабым голосом спросила Эльма.

  - С тобой тепловой удар приключился, - поспешила пояснить я. Не хватало еще, чтобы потом по свету слухи пошли гулять, что она была свидетельницей явления Лемираен. Я подозревала, что в этом мире менестрели исполняли роль желтой прессы. - Солнце слишком яркое, тебе макушку напекло.

  Но, похоже, девушка мне не поверила.

  - Там такое сияние было, и голос...

  - Вот-вот, - закивала я. - И я про то же. Солнце слишком яркое сегодня, аж глаза слепит. А с перегрева все что угодно может показаться.

  Менестрель, недоверчиво глянула на меня, приподнялась на локтях и вопросительно посмотрела на других участников команды. Все уверенно закивали, подтверждая мои слова. Похоже, все единогласно решили, что чем меньше девушка знает, тем нам лучше и спокойней.

  Из-за слабости Эльмы пришлось задержаться на отдыхе лишние полчаса. За это время девушка не только успела прийти в себя, но и вновь начать музицировать. Морвид не отрываясь, читал свою книжицу. Не знаю, что такого в ней было написано, но взгляд у него был отрешенный, словно мыслями он витал далеко отсюда. А вот квартероны и барон смотрели на меня враждебно, будто опасались или в любую секунду ждали подвоха.

  После явления Богини на меня косились, как на прокаженную.

  До столицы государства Тимарис оставалось четыре, пять дней верхом. Об этом мне сообщила менестрель. Теперь, когда в команде со мной не разговаривали, я невольно сблизилась с девушкой.

  Вечером мы оживленно болтали, а уже на следующий день Эльма заливалась соловьем так, что мое участие в разговоре стало не нужным. Хватало лишь редкого поддакивания. Ее щебетание спасало меня от злых взглядов, что буравили мне спину. Правда после пары часов, у меня начинала трещать голова. Иногда под ее разговоры, мне удавалось соскальзывать в молитвенную медитацию, чтобы вновь начать заливать клевец силой. Оказалось, что мое оружие могло вмещать прорву энергии. Пернач вообще отличался повышенной емкостью, на сутки непрерывного боя должно было хватить. К мечу я пока решила не присматриваться, Элионд мне так толком и не объяснил, как им нужно пользоваться.

  В Аниэлис мы прибыли к полудню пятого дня. Крепостные стены с высокими сторожевыми башнями были видны еще издали. Они оказались сложены из светлого камня, придающего им легкость, а резные зубцы и бойницы, только добавляли прелести и не создавали впечатление могучей твердыни, которую на протяжении уже тысячи лет не смогло взять штурмом ни одно войско (эти исторические подробности сообщила мне менестрель). Башни лишь добавляли воздушности городским укреплениям. Казалось, они своими макушками подпирали небо, царапая изредка проплывающие мимо облака. На шпилях гордо реяли разноцветные флаги.