Клише

–Сынок, есть такие моменты, которые касаются только меня и твоей мамы. Как у нас с тобой есть же свои мужские секреты или как у вас с мамой наверняка есть какие-то тайные от меня дела, верно? – подмигнул я, на что Сашка улыбнувшись хитренькой Янкиной улыбкой, кивнул.

–Ну, вот так и у нас с ней есть свои дела. Всё, что тебе нужно знать, так это то, что я твою маму простил и больше не злюсь.

–И теперь мы будем жить все вместе: я, ты, мама, Пеппи и бабушка? – загорелись его глазки и столько в них вспыхнуло надежды, столько радости, что у меня внутри все перевернулось и защемило. Бедный мой ребёнок. Обняв его еще крепче, я вдохнул аромат его волос и тихо сказал:

–Не знаю, сынок, но я постараюсь…

–Точно?

–Разве я тебя когда-нибудь обманывал?

Он покачал головой.

–Ну, вот и всё. А сейчас давай поспим.

–А потом поедем к маме?

–Конечно.

Саша кивнул и устроившись поудобней в моих объятиях, уснул. Я же несмотря на усталость уснуть не мог. Мысли копошились, как рой разъяренных пчёл. Я не знал, как быть. Точнее, знать -то я знал, но с чего начать, как это всё будет и получится ли вообще – вот вопрос. Столько рисков… Но хотя бы попытаться я должен. Как говорила мама: «Нужно давать отношениям шанс, если не ради себя, то хотя бы ради детей, ради всего хорошего, что было.». Пусть я запоздал с этим решением на шесть лет, но слава богу, еще не всё потеряно. Во всяком случае мне так показалось.

Спустя какое-то время я все же уснул. Проснулся после обеда и тут же попал в круговорот дел: полиция, пресса, разборки со службой безопасности. Освободился только к ночи. Янка до сих пор не пришла в себя, и на душе было не спокойно, поэтому я поехал к ней. Мне нужно было увидеть её, услышать, как она дышит. Перед глазами до сих пор стояло её бескровное лицо и мои руки, залитые её кровью, от этих флешбэков моя собственная стыла в венах, и я не уставал благодарить Бога, что всё обошлось.

Когда я приехал в клинику, Ирина готовилась ко сну, но тактично решила оставить меня наедине с Чайкой и ушла в кафетерий. Мне же, если честно, было плевать, как она расценит мой визит.

Увидел Янку, и всё вокруг перестало для меня существовать. Ощущение было, будто прошла целая жизнь с того момента, как мы говорили на террасе. За сутки мир перевернулся с ног на голову, и я смотрел на него совершенно другим взглядом. Вся та боль и невыносимая тоска всплыли на поверхность, захлестнули, вызывая дикую потребность в ней, девочке, всадившей мне нож в спину.

Опускаюсь на стул возле неё и не могу насмотреться. Она лежит на животе, чтобы не тревожить раны, лица практически не видно из-за кислородной маски, но мне и не надо. Мне достаточно просто быть рядом, слышать, как она дышит, как монотонно прибор отсчитывает удары её сердца и знать, что она жива, просто жива.

В порыве чувств прижимаюсь губами к её виску и всего насквозь прошивает будто электрическим разрядом.

Янка, Яна, Яночка… Любимая моя.

Втягиваю с шумом аромат её кожи, она пахнет медикаментами, но я всё равно улавливаю что-то такое, присущее только ей, и меня ведет, ломает по её запаху, как наркомана по героину.

–Малыш, – сам не замечая, произношу вслух хриплым шепотом, не в силах больше держать свои чувства на привязи. – Я так… Так тебя люблю, моя девочка… Если бы ты только знала, как я тебя люблю.

Глажу её шелковистые волосы, скольжу губами по лбу, глазам, краешку щеки, не могу остановиться, не могу насытиться, не могу унять эту сумасшедшую потребность.

Не знаю, сколько это безумие продолжалось, но взгляд наткнулся на кусочек татуировки в вырезе больничной сорочки, и я замер, читая строчки, которые знал наизусть:

«Согласись, пусть будет – не бесплатное, липовое,

мёртвенное, ватное, с дарственной на выцветшем боку.

Подари мне небо, хоть плакатное, я его приклею к потолку.»

И, как и в первый раз, внутри всё скрутило жгутом, вызывая горечь. Сколько глупых, бессмысленных ошибок…

Говорят, всё можно исправить, кроме смерти. Мне очень хотелось в это верить. Более того, я был решительно настроен подарить моей Чайке небо и не плакатное, а самое что ни на есть настоящее. Чтобы она парила, забыв обо всём.

Погруженный в свои мысли, я не сразу заметил, что вернулась Ирина.

–Я принесла тебе кофе, – протянула она стакан, когда я, наконец, обратил на неё внимание.

–Спасибо, я сегодня ничего ни ел.

–Я так и подумала. Как Саша?

–Нормально, но будет лучше, если с ним поработает психолог.

–Да, это верное решение.

Мы замолчали, не зная, что еще сказать, да и слишком вымотанные, чтобы вести какие-то разговоры, поэтому допив в тишине кофе, я поехал домой, так как обещал сыну, что мы завтра поедем вместе.