Ключ

Ошеломленная, Топь одним взглядом окинула, нашла в большом городе всех заговорщиков. Бурная деятельность, уже развернутая ими перед празднествами в честь воцарения Ллерия, перед визитом Белгрского посольства поражала. Топь потёрла руки, разом оценив масштабы готовящейся игры. Всё это было невероятной удачей. И она собиралась помочь заговорщикам в их планах. Единственным, кого Топь не смогла найти, был Калкулюс, хотя гном, бесспорно, не покидал стен дворца. Это не удивило её. Близкие родичи, гномы, как и домовые, обладали странной невосприимчивостью к ментальным щупальцам Топи. Никита был тут же, в казармах. Она увидела его, но не решилась коснуться — теперь она не могла бы сказать наверняка, какими способностями обладает Ключ помимо умения отпирать замки. К тому же во всем происходящем она явственно ощущала влияние Пути.

Она быстро переключила внимание на внутренние покои: выяснить, не подозревает ли кого-нибудь Ллерий, а заодно проверить, что именно знает о Никите Изот. Король и его советник знали о Пути непростительно много. Черные, прибывшие в столицу со своими расспросами о чернокнижнике, да депеша Одноглазого с Эдгаровой Топи... В минуту замешательства, когда Топь увидела вдруг принадлежавшее когда-то ей тело распростертым на обычной, не самой высокой точности карте под ладонями короля, считавшего эту землю своей — будто взглянула на себя со стороны, воочию оценила былую мощь и величие — Сет, уже некоторое время следивший за ходом её мыслей, выругался.

— Продажная сволочь. Предатель. Следовало сразу убить Одноглазого.

— Я сама могла бы убить его... — ответила Топь, всё еще ощущая внезапную горечь во рту.

Слабость в ногах заставила опуститься на койку. Там, свернувшись калачиком под одеялом, уже спал Крысёныш.

— Ты так и будешь называть его? — спросил Сет.

— Что? — Топь всё никак не могла отойти от шока.

— Ну, я думал дать ему имя. — Сет деликатно не замечал её состояния.

— Делай, что хочешь, — разозлилась Топь.

Встряхнувшись, она вернулась к королю и его советнику. Эти двое действительно не знали толком, за кем охотятся. Они искали чернокнижника, и потому так легко обманулись. Однако и это было еще не всё. Какая-то ведьма — дорогая штучка из богатого пригорода — навела их на «Топор и удавку». «Да она не без способностей» — подумала Топь, скоро пролистывая все воспоминания короля, связанные с ней. Пара личных и государственных тайн, всплывших при этом, не заинтересовали её и на миг.

Спеша завершить расследование, она прыжком переместилась в пригород. Отыскала Ведьму среди всех его жителей и коснулась осторожно, боясь спугнуть, обнаружить себя.

Ментальный удар, поразивший её, был невероятен по силе. Ученик подскочил на постели, а Сет выругался, когда Топь вдруг «упала без чувств».

***

Волна прокатилась по городу.

Ведьма застонала на своем ложе, и серебряные цепи зазвенели тихонько. Ящерка сбежала на грудь, замерла, глядя на изгиб шеи, синюю пульсирующую жилку. Юродивый выкатился из-под лавки — цепким взглядом уставился в стену таверны. Птичка, спавшая на жердочке у камина, нахохлилась. Бодрствовавший над картами Воин метнулся к стрельчатому окну бойницы, зашарил глазами по цеховым кварталам. С пером в руке замер Горбун, склонил, прислушиваясь, голову. Ворон хлопнул черными крыльями, заложил вираж по комнате, спланировал на подоконник, заходил, стуча клювом в стекло. Проснулся чутко дремавший волк, поднял желтый взгляд на испуганно вскочившую на постели Девочку.

***

Никита вздрогнул, когда мирно спавший на столе кот вдруг метнулся стрелой вниз, заурчал, затерся о ноги начавшей заваливаться на бок старухи.

Девушка ойкнула, схватилась за сердце.

Анатоль, кинувшийся было к бабке, заметался между ними, и Никита пришел к нему на помощь, подхватил падавшее тело. Тщедушная старуха оказалась на удивление тяжелой — Никита с трудом усадил её обратно на лавку, прислонил к стене. Кот запрыгнул ей на колени, уткнулся лапами в грудь, начал тыкаться под подбородок.

— Брысь, — нерешительно шепнул Никита, но старческие пальцы шевельнулись, а тут и Рол подоспел, сунул под длинный заостренный нос резко пахнущую склянку.

— Матушка, матушка, — послышался из-за спины слабый девичий голос, и Никита поспешил сесть на место.

Девушка, сама поддерживаемая под локоток Анатолем, схватила мосластые пальцы, кобра с её шеи, шелестя молочно-белой чешуей, спустилась по руке, обвила сухое старческое запястье. Никиту передернуло. А старуха задышала ровней, закрутила слепой головой, уворачиваясь от роловой склянки.

— Давление, — сказал Никита, и все посмотрели удивленно.

— Давление? — переспросил Рол, закупоривая хрустальный фиал.

— К перемене погоды, — пояснил Никита, широким жестом обводя девушку и её мать.

— А... К-хм! — пряча склянку в пояс, Рол собрался с мыслями, продолжил, — так вот... Прежде всего, сведи ты меня с этим гномом. Сам посмотреть хочу. Восемьсот лет никто про них и слыхом не слыхивал, а тут — прям в столице, во дворце, да еще и комендант... Кто такой, откуда взялся?