Ключъ

Браунъ вышелъ изъ ложи и, плохо орiентируясь въ Таврическомъ дворцe, пошелъ по корридору налeво. У полузакрытой двери не было сторожа. За ней залъ былъ пусть. Только въ концe, нервной походкой, видимо, кого-то поджидая, расхаживалъ пожилой человeкъ въ синемъ пиджакe. Браунъ направился наудачу дальше. Чиновникъ, сидeвшiй за столомъ въ галлереe, окинулъ его быстрымъ внимательнымъ взглядомъ, поспeшно всталъ и направился къ Брауну.

-- Вамъ кого угодно? Правительство сейчасъ выходить...

Браунъ отошелъ назадъ и остановился у огромнаго окна. Отодвинувъ штору, онъ увидeлъ въ полутьмe садъ, голыя деревья, печальное озеро. "Вотъ гдe должны были бы в?с?т?а?т?ь ?т?e?н?и ?п?р?о?ш?л?а?г?о",-- подумалъ онъ. Тeни прошлаго тотчасъ встали. Онъ представилъ себe огни, бархатъ, золото, гигантскую фигуру хозяина, шествiе навстрeчу императрицe... Оркестръ игралъ турецкiй маршъ Моцарта. "Все-же этотъ дворецъ не слeдовало отдавать подъ парламентъ",-- подумалъ нехотя Браунъ.-- "Есть стиль исторiи"... Электрическiй звонокъ рeзко прервалъ звуки турецкаго марша. Браунъ продолжалъ смотрeть на качающiяся деревья сада. Его воображенiе не хотeло разстаться съ пышной картиной шествiя... Звонокъ продолжалъ звонить однообразно, все непрiятнeй. Господинъ въ синемъ пиджакe быстро направился къ дверямъ министерскаго павильона. Браунъ оглянулся.

Изъ галлереи вышло нeсколько человeкъ въ сюртукахъ. Одинъ изъ нихъ неестественно улыбался, стараясь казаться спокойнымъ. У другихъ лица были блeдныя и растерянныя. "Вотъ они, преемники Потемкина!" -- подумалъ Браунъ. Два шествiя слились въ его представленiя, какъ два {246} снимка на одной фотографической пластинкe.-- "Горе власти, которая перестала себя чувствовать властью"... Надоeдливый звонокъ оборвался. Браунъ направился назадъ въ ложу. У дверей корридора теперь находился чиновникъ. Онъ удивленно посмотрeлъ на Брауна, попросилъ билетъ и недовольнымъ тономъ, хоть учтиво, замeтилъ, что въ Полуциркульный Залъ могутъ входить только члены Государственной Думы. Сильный шумъ вблизи вдругъ прервалъ слова чиновника. Изъ залы засeданiй донеслись крики, гулъ голосовъ, отчаянный стукъ пюпитровъ.

-- Ложа журналистовъ вонъ тамъ,-- сказалъ чиновникъ, поспeшно отходя отъ Брауна.

Дверь ложи была раскрыта настежь, но пробраться туда было невозможно,-такъ была набита людьми ложа. Изъ зала несся бeшеный крикъ: "Долой!.. Въ отставку!.." Браунъ остановился въ недоумeнiи. "Стоило хлопотать о билетe... Не надо было выходить"... На порогe обмeнивались впечатлeнiями оставшiеся безъ мeстъ журналисты.

-- Безобразiе!

-- Исключать всeхъ...

-- Силой выведутъ, если не выйдутъ сами.

-- Неслыханный позоръ!

-- Что-жъ тутъ неслыханнаго? Горемыкина и не такъ встрeчали.

-- Pour du chahut, c'est du chahut,-- съ нeкоторымъ удовлетворенiемъ въ голосe пробормоталъ выходившiй французскiй журналистъ. Онъ пожалъ плечами, захлопнулъ тетрадку и пошелъ по корридору направо. Браунъ направился за нимъ. Въ Екатерининскомъ залe онъ остановился. "Что-жъ, уходить или еще подождать?" -- спросилъ себя озадаченно Браунъ. Онъ сeлъ въ кресло, взявъ со стола журналъ. Какой-то запоздавшiй {247} депутатъ взглянулъ на него съ изумленiемъ, пробeгая въ залъ засeданiй. Сквозь раскрывшуюся дверь съ новой силой донеслись крики, стукъ, гулъ. По Екатерининскому залу быстро прошелъ отрядъ думской охраны. На порогe показался старый, сeдой человeкъ съ взволнованнымъ, блeднымъ лицомъ. Увидeвъ солдатъ, онъ схватился за голову и бросился назадъ въ залъ засeданiй.

"Вотъ онъ, Рокъ",-- думалъ Браунъ.-- "Я не могу обосновать эту мысль, не могу даже найти для нея опредeленiя. Это послeднiй логическiй обрывъ... Порою мнe казалось, что подъ красивымъ словомъ скрывается лишь мое отвращенiе отъ жизни, въ которомъ нeтъ ровно ничего замeчательнаго... Но что же здeсь я чувствую яснeе, чeмъ идею Рока? Да, отсюда могло прiйти спасенiе,-- и оно не придетъ. Поздно... Овладeла всeми нами слeпая сила ненависти и ничто больше не можетъ предотвратить прорывъ чернаго мiра..." {248}

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *

I.

-- Николай Петровичъ, я вамъ возвращаю дeло,-- слегка грассируя, сказалъ товарищъ прокурора Артамоновъ, входя въ камеру слeдователя. -- А у васъ, кажется, лучше топятъ? Ужъ очень вездe холодно... Я вамъ не помeшаю?

-- Нисколько, Владимiръ Ивановичъ, садитесь. -- отвeтилъ Яценко, здороваясь и кладя на столъ папку No. 16.-- Неужели такъ быстро все прочли?

-- О, нeтъ, только пробeжалъ главное. На нeкоторыхъ вашихъ допросахъ я вeдь былъ. Очень жаль, что не могъ присутствовать при всeхъ... пока я знаю дeло только въ общихъ чертахъ, вотъ, когда кончите, займусь имъ вплотную... Вы, кстати, когда думаете кончить?

-- Вeроятно, завтра вызову Загряцкаго для предъявленiя ему слeдствiя.

Артамоновъ только вздохнулъ, глядя на папку.

-- Богъ дастъ, онъ смилуется и откажется отъ чтенiя? Вeдь вы ему всe копiи выдали... Я, правда, вамъ сейчасъ не мeшаю?