Ключ

— Новости появились? — спросил он.

— Ты что, сдохнешь, если поздороваешься? — Успевший утомиться за ночь и утро Хайд сердито покачал головой.

Призрак ничего на это не сказал.

Хайд помассировал лоб над переносицей, пытаясь снять головную боль.

— Ладно, тогда в сторону пустые разговоры. Помнишь, ты мне говорил о людях — ну, тех, что могут появиться здесь и что-то искать? Так вот, они уже приближаются.

— И давно?

— Насколько я знаю, об этом стало известно только что. Меня попросили найти их, не теряя времени, а ты ведь обещал помочь. Помнишь?

Призрак молчал.

— Слушай, если ты так занят… — Хайд продолжал массировать лоб и переносицу.

— Я могу тебе помочь, — ответил Призрак, и телефон умолк.

88

Чтобы превратить читальный зал во временный изолятор, много времени не потребовалось. Сдвинули в стороны столы, освободили место для четырех коек, а на полках, обычно занятых книгами, теперь громоздились коробки со шприцами, стерильными перчатками, масками и сильнодействующими успокоительными. Еще одну полку заполнили полотняные ремни — на случай, если у изолированных появятся симптомы того, что все стали называть «плачем Иеремии». Акселя переполняли горечь и страх. Он все время расхаживал по залу, время от времени приседал на койку, потом снова принимался шагать из угла в угол. Афанасиусу было жаль его. Будучи главой стражей, Аксель явно сильнее остальных переживал свое униженное положение заключенного. Он переживал еще и потому, что у него во второй раз вырывали изо рта кусок, о котором он мечтал всю жизнь. Он ведь думал, что с возвращением в Цитадель брата Драгана его продвижение в Посвященные можно считать делом решенным, — и вдруг такие непредвиденные обстоятельства!

Совсем иначе отнесся к карантину отец Малахия. Он сидел за одним из компьютеров библиотечной сети, и зеленоватый свет монитора заливал его лицо. Он полностью отключился от всего окружающего, чтобы с головой погрузиться в работу. Неведомые миру миллионы книг и документов, хранящихся в огромной библиотеке, были уже оцифрованы, и больше года отец Малахия со своими помощниками вносил их названия и номера в электронный каталог и снабжал гиперссылками. Этой работы ему должно было хватить не на год и не на два, если только он останется в своей любимой библиотеке и если его не свалит болезнь.

За другим компьютером — их в зале и было-то всего два — сидели рядышком Афанасиус и отец Томас. Они отстукивали друг другу сообщения в новом документе, чтобы Аксель с отцом Малахией не подслушали, о чем они беседуют. Афанасиус закончил отчет о своих безуспешных поисках в склепе и завершил его главным вопросом, ответ на который, как он надеялся, поможет найти отец Томас — создатель библиотечной базы данных.

Ты можешь войти в инвентарные книги библиотеки и отыскать, что именно поступило в нее сразу же после уборки в склепе?

Отец Томас кивнул, завладел клавиатурой и стал набирать. Сначала вошел в программу, где отмечались все события в Цитадели, и выяснил, когда именно проводились работы в склепе. Они значились в разделе общих хозяйственных мероприятий и происходили больше восьми лет назад. Эти данные он скопировал в поисковик программы базы инвентарного учета и нажал клавишу. Экран заполнился страницами результатов поиска.

Афанасиусу чуть не стало плохо, едва он взглянул на них. Цитадель не жалела сил и средств на приобретение любого издания, научного исследования или газетной статьи, хотя бы отдаленно связанной с вопросом о Таинстве. Число новых поступлений, даже если ограничиться немногими неделями непосредственно вслед за уборкой в склепе, доходило до нескольких тысяч. Чтобы в них разобраться, требовалось много часов — возможно, несколько дней, — а база инвентарного учета содержала не самые подробные данные о каждом поступлении. Афанасиус снова придвинул клавиатуру к себе.

Можешь сузить поиск и свести его только к археологическим находкам, особенно к текстам, высеченным на камнях?

Томас вернулся к окошку поисковика и набрал серию шифров, которые ни о чем не говорили Афанасиусу, но явно были понятны программе. На этот раз появилось всего два результата.

Данные распределялись по четырем колонкам: сначала инвентарный номер, затем краткое описание единицы хранения, указание источника поступления и, наконец, отметка о месте хранения в настоящее время.

Первый документ значился как глиняная табличка с письменами древнейшей формы клинописи, содержащая в тексте символ «тау». Поступила она из Ирака, где была приобретена в пользу Цитадели, а сейчас хранилась в вавилонском секторе библиотеки — среди нескольких тысяч подобных, которые накопились примерно за столько же лет.

Второй документ оказался более загадочным.