Ключ

Надеясь привести в чувство, она ударила его раскрытой ладонью. Он не заплакал, как можно бы было ожидать от маленького ребёнка. Он поймал её руку и, глядя в глаза новым своим, голубым и холодным, как осеннее небо, взглядом, прошипел сквозь зубы:

— Не смей!

— Прекрати истерику. — Её взгляд был так же ясен и твёрд.

Они замерли на минуту, играя в гляделки. Пока он, наконец, не выпустил её руку, обессиленно упав назад. Застонал, коснувшись спиной постели, приподнялся на локтях, и Эдель увидела блестящие на ресницах слёзы. Но он не кричал больше. Она встала и тихо отошла. Он полулежал, шумно цедя воздух сквозь зубы.

Дверь распахнулась. Королевский лекарь стоял на пороге, и склянки в его руках звенели, ударяясь друг о друга.

— О! Ох… Он угомонился.

— Да, — ответила она. — Закройте дверь. — И кивнула на пялящихся внутрь гвардейцев.

Он бросился исполнять приказание, но остановился, не зная, куда девать свои фиалы. Гвардеец сам потянулся, захлопнул створку.

— Благодарю, — промямлил лекарь.

— Что здесь стряслось? — спросила она. Попятилась, не спуская глаз с мальчишки. Села в кресло.

— Я, я занимался пленным, — лекарь махнул широченным рукавом в сторону клирика, — мне почти удалось привести его в чувство… когда мальчик закричал вдруг, скатился с постели, пополз прочь… — Лекарь пожал плечами. — Я не мог даже подступиться к нему. Его крыса прокусила мне руку! — Он ткнул обвиняюще окровавленной кистью.

— Крыса, — сказала девочка. Обвела взглядом комнату, опустилась на колени. Испуганный зверь притаился под кроватью. Побежал, шурша рассыпанными листами пергамента, прочь, нырнул в раструб старого, запылённого армейского сапога. — Крыса здесь, — Эдель вздохнула с облегчением. Что бы ни случилось, зверь не покинет своего хозяина, пока тот не потеряет свою суть. А значит, Круг был ещё цел.

Дверь снова распахнулась, хлопнув о стену. Они с лекарем вздрогнули одновременно. Воин вошёл, глядя настороженно.

— Что здесь произошло? — спросил он.

Девочка не успела ответить. Коротко звякнув, склянки высыпались на мягкое сиденье полукресла, лекарь держался за сердце.

— Я… Я… Я лекарь его королевского величества! — взвизгнул он. — Я не лечу больных старух, белгрских монахов и истеричных детей!

Он прошёл мимо воина и демонстративно хлопнул дверью.

— Не богадельня, — покачал головой Марк. — Так что же тут стряслось?

— Спроси у него, — она кивнула на Рато. — Закатил истерику помощней, чем на холме. Кричал так, будто его режут.

Рассеянный взгляд мальчишки сосредоточился. Он ещё подтянулся на кровати вверх и сел. Руки осторожно нырнули под рубаху, щупая спину. Воин глядел на него с минуту. Потом тряхнул головой, прогоняя прочь все лишние мысли.

— Он нужен мне, — сказал Марк, — я понятия не имею, кто он такой. Но он нам нужен.

Подошёл к упавшим в кресла склянкам. Взял одну, другую. На них не было никаких ярлычков, и воин скоро оставил их. Шагнул к страту, присел, глядя в глаза. Стянул повязку на шею, вынул кляп.

— Прости, мы, кажется, не сможем ничем помочь твоему клирику. — Страт даже не шелохнулся. — Но, кажется, он говорил, будто послан следить за тобою, — продолжил Марк, — говорил, будто ты оступился… — Марк ждал, но страт не шевельнулся. Марк поднялся. Сделал пару шагов по комнате, замер, глядя в окно. — Клемент?

Монах дёрнулся, услышав своё имя.

— Скажи мне одно, Клемент. — Воин обернулся к нему. — Что ты сделал со своим послушником? С мальчиком, который присматривал за птицами?

— Я поступил с ним так, как и должно поступать с предателями, — ответил страт, чеканя каждое слово, — я перерезал ему горло.

Марк кивнул. Жидкий полусвет занимающегося утра лился из окна, освещая воина со спины. Девочка не смогла увидеть, как изменилось его лицо и изменилось ли оно вообще. Когда Марк продолжил, его голос был так же ровен, как и всегда.

— Тебя отведут к королю. Там будет князь Николай, — страт дёрнулся ещё раз, и Марк шагнул вперёд, присел, улыбаясь, — да. Так вот, я советую тебе… по-дружески советую… ничего не таить, честно отвечать на все-все вопросы, кроме, пожалуй, одного. Не говори никому, что ты искал в Далионе… Идём! — Марк встал, сделав знак девочке. — У нас серьёзные неприятности. Ллерий требует Никиту к себе. Если ты найдёшь его, Эдель, — он присел перед ней, положив руки на плечи, — не говори мне.

— Почему? — она отшатнулась.

— Ллерий вынудил меня принести ему клятву вассальной верности.

Воин поднялся. Шагнув к двери, взялся за ручку.

— Погоди! — Страт стоял на коленях, с руками, скрученными за спиной. — Я знаю, кто ты, недобитый враг. Я знаю, как долго ты шёл к этому. Умоляю, отступись. Ты откроешь двери к собственной гибели. Ты откроешь двери к гибели всего этого мира!