Ключ Давида

Открыв глаза, Джордан несколько секунд озадаченно смотрел на покрытый золоченой лепниной высокий потолок. Наконец он перевел взгляд и увидел безмятежно спавшую, свернувшуюся калачиком Веру. Она лежала спиной к нему, обернувшись в простыню, такая неожиданно беззащитная. Джордан почувствовал, как откуда-то из глубины души поднимается сладкая волна нежности к этому колючему и в то же время доверчивому ребенку. Осторожно, чтобы не разбудить, он потянул за краешек простыни. Его глаза расширились от удивления: начиная от левой лопатки и вниз вдоль Вериной спины были вытатуированы в ряд какие-то таинственные знаки, похожие на иероглифы. Одни из них напоминали еврейские буквы, другие – греческие, но, в общем, это не был ни один из знакомых ему алфавитов. Тем не менее, татуировка смотрелась очень здорово, как классическая китайская каллиграфия. Видимо, мастер был настоящим художником.

Внезапно дверь спальни открылась, как от пинка, и в комнату влетел Юра. Джордан едва успел прикрыться простыней, но, похоже, Юру это совсем не смутило, да и сам он был одет только в малиновые трусы в горошек. Глаза у него горели, сквозь бледную, с пятнами прыщей кожу просвечивали ребра. Размахивая беспроводной мышкой, он возбужденно зашептал, заикаясь еще больше, чем обычно:

– Б-блин!.. Мы с Тюленем с-случайно коланули б-базу британского ин-института климата! Там ваще такое! – Юра брызгал слюной. – У Тюленя брат эколог, мы ему с-скинули замечания к докладу о г-г-глобальном потеплении. Так они там советуют, как задурить Ев-еврокомиссию, чтобы бабок больше хапнуть! Оказывается, п-потепление-то кончается, теперь наоборот, п-похолодание идет! А они мозги парят, чтобы г-гранты получать! Я-то баран! Все б-бабло с того рижского банка, который в п-прошлом году расколол, все зеленым п-перевел, п-повелся!..

Праведный гнев хакера, да и сама его костлявая фигура вызвали у Джордана невольный смех. Вера, до сих пор лежавшая неподвижно, зашевелилась и открыла глаза. Приподняв взлохмаченную голову, она несколько секунд пристально смотрела на брата, видимо не понимая, что происходит. Наконец, помотав головой и немного придя в себя, она сипло пробормотала:

– Ты когда-нибудь научишься стучаться? Что за хрень…

Тут что-то глухо брякнуло по паркету. Вера и Джордан обернулись на шум. Немного скользя когтями по гладкому полу и постукивая массивным полосатым хвостом, в комнату на полусогнутых лапах важно вошла Гертруда. Гордо подняв голову, отчего ее горловой мешок приобрел очень воинственный вид, игуана начала озираться по сторонам. Наконец сориентировавшись на местности, она довольно быстро направилась к кровати и одним прыжком оказалась на ней. Через пару секунд зеленая красотка была уже под подушкой у Веры. Наружу торчал только изогнутый дугой хвостище.

– Эта хоть стучит, – недовольно заметила Вера, теряя остатки надежды на крепкий утренний сон…

Сидя за столом на кухне, Джордан задумчиво размешивал сахар в чашке с кофе, стараясь не смотреть, как брат с сестрой наперегонки уплетают гренки с омлетом. После вчерашнего он с трудом переносил даже вид еды. В отличие от всей квартиры, обставленной добротной, хотя и не выдержанной в каком-то одном стиле старой мебелью, в кухне царил дух авангарда. Ярко-голубые кухонные шкафы вдоль длинной стены заканчивались желтой барной стойкой в форме запятой, а вместо стульев стояли не то пуфики, не то табуретки с мягкими сиденьями и короткими ножками.

В телевизоре то ли небритый, то ли недавно начавший отпускать бороду господин с неприятным надтреснутым голосом убедительно, как ему казалось, доказывал, что Россия со всех сторон окружена врагами, и поэтому нужно не бояться очередной войны, а напротив, следует развязать ее как можно скорее.

В ячейки мелкой сетки, вставленной в окно, набился тополиный пух. Несмотря на ранний час, становилось уже довольно жарко, и даже в квартире чувствовался надоедливый запах гари. На подоконнике у стойки Гертруда с веточкой укропа в зубах нежилась под лучами утреннего солнца. Юра время от времени почесывал ее за ухом, вернее, там, где у кошки или собаки должно быть ухо, и тогда игуана прикрывала глазки и всем своим видом выражала высшее наслаждение. Ее причудливо изогнутое туловище напомнило Джордану старинные изображения саламандр – полумифических существ, якобы обитавших в огне. Вера, заметив интерес Джордана к рептилии, заговорила, отхлебывая кофе:

– А ты знаешь, что у игуаны есть третий глаз? Да-да, не смейся, это даже в энциклопедии написано. Он просто скрыт под чешуей на темени, у многих пресмыкающихся так. Древний символ змеи, если хочешь знать, это три точки, расположенные треугольником, то есть, как раз три глаза.

– И что же она им видит? – рассеянно отозвался Джордан. В эту минуту он пытался сложить в голове очередной отчет для руководства и никак не мог подобрать слова, чтобы охарактеризовать отношения, сложившиеся с московским консультантом.