Ключ для пешки

— Ян, я не пойду. Скажи, что заболел… Ой, блин! — в голову снова отдало. — Ну… Наври там что-нибудь…

— Как хочешь. Хотя тебе сейчас свежий воздух как раз не помешал бы. Сегодня погода вообще классная.

Литвинов прислонился лбом к стене. Ему так захотелось сейчас туда, в лес, на лыжах… Продышаться и забыть о вчерашнем кошмаре.

— Ладно… Я в душ, короче…

Федя шатаясь дошел до душевой. Прохладная вода немного привела его в чувство. Выпив за завтраком три кружки крепкого кофе, Литвинов пришел в себя. Натянул лыжный костюм. Настроение не улучшилось, но состояние по крайней мере приблизилось к норме.

Лыжная база находилась сразу за территорией лагеря. Инвентарь выдали быстро, и стайка веселых, шумных ребят гуськом проследовала в лес. На первой же поляне инструктор собрал всех, пересчитал:

— Итак. Слушаем меня внимательно, я повторять не буду. Идем строго друг за другом, только по центральной лыжне. Никуда в сторону не отклоняться. Те, кто отстанут — ориентируются по табличкам с указателем «семь километров», которые есть на всех развилках и указывают номер нашей лыжни. «Семь километров!» Все запомнили?

Пронесся вялый утвердительный гул.

— С лыжни в сторону никто не сворачивает! База большая, потеряетесь — искать вас могут долго, а сейчас все-таки зима и холодно. Имейте в виду: кто свернет с лыжни в сторону — на родителей будет наложен крупный штраф. Ну что, вперед!

Юные лыжники, один за другим, углубились в лес.

Федя окончательно пришел в норму. Чистый морозный воздух, солнце и сосны были лучшим лекарством. Однако настроение Литвинова оставляло желать лучшего. Впереди ехали рядом Бочков с Рашевской и, радостно улыбаясь, оживленно о чем-то беседовали. Ириша была в элегантном бело-голубом комбинезоне, на который с завистью поглядывали все девчонки. Из-под пушистой белоснежной шапочки изящно выбивались непослушные каштановые пряди. Бочков не сводил глаз со своей собеседницы, и от того, как он смотрел на девушку, у Феди внутри начинала бушевать гремучая смесь. Потихоньку Рашевская с Бочковым намеренно отстали от группы. Федю это насторожило. Он остановился на повороте, замер за деревьями. Ян притормозил:

— Ты чё?

— Тихо! — едва слышно произнес Федя, сделав другу знак рукой. В наступившей тишине до друзей доносились обрывки разговора.

— Да не бойся ты, мы с отцом тут часто отдыхаем, я здесь каждую лыжню знаю, — Бочков взахлеб уговаривал Рашевскую. — Я тебе покажу такое место! Там красота неземная! И горки классные. Здесь, на основной лыжне, горок же вообще нет. А там классно покатаемся.

— Нас же потеряют, Костя. Мы долго проездим.

— Мы по этой же лыжне вернемся обратно на базу. Круг не поедем и все. Поехали, там знаешь как здорово!

— Ну… Ну ладно…

Костик с Ириной свернули в сторону по маленькой боковой лыжне. Федя, не раздумывая и даже не оглянувшись на Яна, поехал за ними, выдерживая расстояние, на котором его не было видно. Шабуров, покрутив пальцем у виска, двинулся следом. Минут через двадцать Федя с Яном подъехали к красивейшему месту, тихо остановились за деревьями. Здесь действительно было классно, Бочков явно знал, что говорил. Живописнейший лог заливали лучи яркого солнца. Величавые ели и сосны, покрытые шапками мягкого снега, застыли в безмолвии. От окружающей красоты захватывало дух.

Литвинов оглядел лог и резко побледнел. Бочков вплотную подъехал к Рашевской, его правая лыжа проехала между лыж Ириши. Костик нежно обнял девушку, что-то ей прошептал… И тут сбылся худший кошмар. Бочков страстно прижал к себе Иришу и поцеловал в губы. У Феди все потемнело перед глазами. Он схватился за ствол сосны, уронив в снег лыжную палку. В висках застучало молотом. В это же время Рашевская мягко отстранила от себя Бочкова и что-то ему сказала. Федя замер, тяжело дыша. Бочков попытался поцеловать ее еще раз, но она отвернулась и поспешно отъехала от него в сторону. У Литвинова немного отлегло, кровь отхлынула от головы. Бочков же, явно довольный собой, принялся залезать на гору.

Рисуясь перед Рашевской, Костик выбирал самые высокие и страшные горки, лихо скатываясь вниз на огромной скорости. Ирина же, не чувствуя в себе задатков профессиональной лыжницы, облюбовала небольшую ровную горку, где и каталась, даже не пытаясь покорять другие вершины. Федя с Яном уже замерзли, стоя за соснами.

— Может, тоже там покатаемся? — не выдержал Ян.

— Нет.

— Ну тогда поехали обратно! Чё тут стоять, мерзнуть? И чего мы вообще сюда приперлись?

— Ты хочешь — возвращайся. Я еще немного здесь побуду, — Литвинов никак не мог успокоиться. Какое-то внутреннее предчувствие держало его здесь и никак не могло отпустить.

Внизу послышался крик:

— Костя, ты с ума сошел!

— Все нормально! — Бочков поднимался на самую высокую гору с крутым и явно опасным спуском.

— Костя, там же убиться можно!

— Не переживай! Я уже сто раз с нее съезжал! — Бочков соврал. Он вообще даже ни разу не видел, чтобы кто-то когда-то съезжал с этой горы, но желание порисоваться перед девушкой пересиливало все здравые доводы рассудка.