Ключ Гермеса Трисмегиста

Теперь он находился в огромном помещении, очевидно, это был заброшенный цех какой-нибудь фабрики. Потолок был так высок, что терялся в темноте, кое-где в беспорядке стояли остатки станков. По бокам рябого встали двое мужчин, одетых в черную форму охранников, только без нашивок.

Смуглый бритый парень здесь вел себя гораздо тише, даже не вышел из машины. Повинуясь знаку коренастого, он дал задний ход, и внедорожник уехал. Двое в черном схватили рябого за локти и потащили в глубь огромного помещения. Он не сопротивлялся не потому, что покорился судьбе, просто решил экономить силы.

Очень скоро они оказались в отгороженном углу бывшего цеха. Тут не было ломаных станков и вообще никакого хлама, стояли только старый письменный стол, диван и два стула. Диван был новый, кожаный, и на нем сидел мужчина средних лет в дорогом сером костюме, чисто выбритый и хорошо подстриженный. Глаза у него были темные, слегка выпуклые и чрезвычайно выразительные. Это был Рафик Самвелович Джабраилов, и Кирилл Светлицкий многое бы отдал, чтобы увидеть его в такой непринужденной обстановке.

Рафик Самвелович пил кофе из крошечной чашечки тончайшего костяного фарфора. Увидев рябого, он поставил чашку на край письменного стола и помолчал немного, давая тому освоиться.

– Вот, Рафик Самвелович, – почтительно произнес коренастый, – я привез его.

– Вижу, – заметил Рафик звучным выразительным баритоном, – я тобой доволен.

После чего коренастый, уразумев немой приказ, шагнул в угол комнаты и замер там.

– Я велел привезти тебя, чтобы спросить, – начал Рафик, спокойно глядя на рябого, – зачем ты убил моего человека? Я дал тебе все, что ты просил, я думал, что мы договорились. Но мы не договаривались, что ты убьешь его…

– Я просил тебя дать мне смелого и расторопного человека, который сделает то, что нужно, быстро и без лишнего шума, – заговорил человек с лицом, похожим на попорченную безжалостным временем античную маску, – ты же послал ко мне глупца и труса, мелкую шпану и вора. Я поставил перед ним четкую и простую задачу – найти нужную мне вещь. Он же не сумел справиться со слабой испуганной женщиной, он не сделал того, что мне было надо, он посмел юлить и оправдываться, прикрываясь твоим именем. Я убил его, потому что он неуважительно отозвался и о тебе, и о том, что дорого мне.

– Пусть так, – Рафик Самвелович на мгновение прикрыл свои выразительные глаза, – мой человек оказался не на высоте. Но это – мой человек, и только я могу решать, наказать его или нет. Я, и только я, могу приказать его убить или наградить! Ты превысил свои полномочия, а я не могу позволить, чтобы здесь распоряжался кто-то, кроме меня. Это моя территория.

Лицо рябого сейчас больше чем когда-либо напоминало попорченную временем античную маску, все шрамы и морщины были отчетливо видны. В душе его бушевала буря. Этот жалкий удельный князек возомнил себя невесть кем, он думает, что обладает тут, в этой дыре, неограниченной властью. И выставляется перед своими бандитами – говорит красиво, играет густым бархатным голосом, и жесты такие, будто перед зеркалом выступает.

Зеркало! Зеркало Мертвеца! Как бы оно сейчас пригодилось ему! Если бы дух, которого видел он в этом зеркале, согласился ему помочь… в последний раз… Но нет, связь прервалась. Неужели он погибнет здесь, так ничего и не достигнув?

Рябой человек поднял скованные руки и заревел:

– Ты! Ты! Помоги мне!

Это было так неожиданно, что Рафик Самвелович на секунду застыл на месте, удивленный, его телохранители действовали быстрее, они тотчас повисли на руках у рябого. И ослабили бдительность, поэтому не заметили опасности.

Мелькнула черная тень, раздались два тихих выстрела, словно кто-то откупорил две бутылки вина, и руки телохранителей ослабли. Рябой скосил глаза и увидел, что одна пуля попала в грудь левому мужчине, а другая пробила горло правому. Коренастый, его сопровождающий, выскочил из своего угла и палил уже в ту сторону, откуда были сделаны выстрелы. Но пули его никого не поразили, потому что там было пусто. Зато из другого угла вылетела пуля и попала коренастому в правую руку. Он выронил пистолет и схватился за плечо, чертыхаясь.

Рябой не стоял столбом, он был готов к такому повороту событий – не зря призвал он того, кто общался с ним при помощи зеркала Мертвеца. Один из телохранителей умер мгновенно, ничего не поняв, второй еще дергался, в то время как кровь толчками выходила из перебитого горла, а рябой уже отбросил от себя двоих мужчин и устремился к дивану, на котором сидел Рафик Самвелович. Но ему мешала цепь, сдерживавшая ноги, поэтому двигался он недостаточно быстро, и когда добрался до дивана, там уже никого не было.

Рафик Самвелович, несмотря на дорогой итальянский костюм и отличную стрижку, не утерял былых навыков. Реакция у него была отличная, так что он сразу же оказался за диваном. И выстрелил оттуда, но не попал ни в кого, потому что метил не в рябого, а в неизвестного с пистолетом. Рябой же, не боясь пули, перекатился за диван и ударил Рафика головой. Тот не сумел отклониться, потому что было мало места.