Ключ к искуплению (СИ)

   Танцору не только вторили в толпе (в силу возможностей, конечно), но и аккомпанировал небольшой оркестр, если его, конечно, можно так назвать. По звукам - пара духовых (вроде флейты), несколько струнных и что-то звонкое ударное. Сами музыканты прятались где-то среди толпы, и потому разглядеть их Сергей не смог.

   Он уже решился было идти к людям и спросить о доме Здебора Вятича, когда последние такты очередной веселой мелодии стихли - и танцор замер в грациозной позе, стоя на одной ноге. Его грудь, блестящая от капель пота, тяжело поднималась.

   По толпе прокатился одобрительный шум, люди зааплодировали. Родители поднимали детей на руки, указывали в сторону помоста, о чем-то говорили.

   Кое-кто из собравшихся еще продолжал отплясывать, следуя утихшей мелодии, когда над площадью загремел голос. Нет, скорее, Сергей услышал его в собственной голове - нарастающий, словно приливная волна.

   Люди замерли. Притихли даже дети, чьи веселые стайки время от времени мелькали между танцующими взрослыми.

   - Она та, кто отринул пути предков, - говорил невидимый оратор. - Она та, кто идет по дороге тлена. Она та, кто приближает конец мира. Она - червяк, она паразит. Она - опухоль, которую надо вырезать без жалости.

   Сергей отступил подальше, в тень дубов. Праздник переходил в какое-то иное русло. И, похоже, именно его ожидали все собравшиеся.

   Помост, до того ярко освещенный факелами, неожиданно окутался белым маревом. Но марево не принесло света, напротив - оно словно впитало его в себя, погрузив площадь в густой полумрак.

   Сергей ощутил, как воздух наполняется десятками, сотнями мельчайших холодных иголок, впивающихся в кожу. Разгоряченное тело пробила судорога. Пламя факелов поникло, почти угасло, но уже через мгновение вспыхнуло с новой силой. На какое-то время мир окутался оттенками серого, прочие цвета исчезли.

   Белое марево, растекшееся вокруг помоста, сгустилось в его центре парой плотных коконов.

   Толпа взревела.

   Коконы распались клочьями пены, тут же впитавшимися в доски помоста. Воздух дрогнул и подался в стороны, застыв прозрачной полусферой всего в нескольких метрах от помоста. Поначалу Сергей принял ее за некий защитный контур, который должен оттеснить толпу. Но нет. Люди свободно стояли по обе стороны от границ полусферы, а некоторые даже пересекали ее. Но вот что странно - сам помост будто приблизился. Застывший воздух обернулся чем-то вроде линзы.

   На месте истаявших коконов остались стоять два человека. Среднего роста мужчина в ниспадающих черно-серых одеждах - точь-в-точь долговязый из Дома Жизни, с тем же бесстрастным выражением на болезненно худом лице, теми же тонкими узловатыми пальцами. Рядом с ним, заключенная в три голубоватых кольца, медленно вращающихся по часовой стрелке, замерла женщина. Она вытянулась в струнку, руки вдоль тела и, кажется, - даже не дышит.

   Больше всего происходящее напоминало Сергею казнь в средневековой Европе. Эшафот, приговоренная к смерти ведьма, инквизитор. Не хватает только обложенного вязанками хвороста столба.

   Но даже если женщина действительно в чем-то виновна, зачем на экзекуцию приводить детей? Жестокий мир, жестокие нравы? Но после мельком увиденного в Доме Жизни сложно представить то преступление, за которое несчастную заключили в странного вида кольца. И, судя по затравленному взгляду, женщина опасалась именно их, а не толпы или стоящего рядом адепта Дома Жизни.

   - Каждый из вас знает, какие силы таятся по ту сторону Границы! - громко произнес мужчина на помосте.

   По толпе пронесся одобрительный шепот.

   - И Дом Жизни стоит на страже вашего спокойствия! Спокойствия ваших детей и близких.

   Снова одобрение собравшихся. Уже более уверенное и громкое.

   - Но в трудные времена, когда Граница истончилась как никогда раньше, среди добропорядочных граждан все еще находятся последователи варварских обрядов. Вы знаете эту женщину?! - голос адепта поднялся до крика. Голос сильный, хорошо поставленный - человек явно знает свое дело.

   Из толпы раздались выкрики согласия, поднялись руки.

   - Она жила среди вас. Говорила с вами. Преломляла один хлеб, - голос сделался доверительным. - Но что-то заставило ее поддаться искушению. Подумайте, что?

   Над площадью повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием горящих факелов.

   - Это урок всем нам. Будьте внимательны к своим близким. Не оставляйте их в горестях. Помните: Границу прорвать легко, восстановить ее - невозможно!

   Адепт говорит еще что-то, взывал к состраданию, но его слова текли мимо Сергея. Трудно оценить масштабы предрекаемой катастрофы, без понимания, о чем идет речь. Зато мертвенно-бледное лицо женщины внутри голубоватых колец и ее нестихаемая дрожь отчаянно кричали об одном - о жесточайшем холоде.

   В чем же ее вина?!

   Адепт в последний раз что-то выкрикнул, поднял руки.

   Казалось, замолчали даже факелы.