Ключ к Ребекке

Что сейчас делает Елена? Возможно, сидит в ресторане при свечах, пьет вино и благосклонно смеется шуткам Вульфа. Вандам представил ее себе — в кремовом платье, с бокалом в руке, улыбающуюся особой, интимной улыбкой, которая словно обещает собеседнику все известные на этом свете удовольствия. Вандам посмотрел на часы. Не исключено, что они уже закончили ужинать. И что дальше? Египетские парочки в таких случаях нередко отправляются смотреть на пирамиды при лунном свете: черное небо, звезды, бесконечная плоская пустыня и четкие треугольные силуэты древних усыпальниц. Вокруг ни души, разве что мелькнет поблизости другая пара влюбленных. Они, быть может, решат подурачиться и взобраться на несколько ступеней вверх; Вульф, разумеется, полезет первым, чтобы затем помогать ей. Очень скоро она выбьется из сил, ее волосы и платье придут в небольшой беспорядок, она со смехом скажет, что ее туфли не предназначены для скалолазания. И тогда они просто немного посидят на серых отполированных камнях, все еще хранящих солнечное тепло, вдыхая мягкий ночной воздух, разглядывая далекие загадочные звезды. На обратном пути к такси Елена, конечно, задрожит от холода, ведь ночью в пустыне не жарко, и Вульф обнимет ее за плечи, чтобы согреть. Поцелует ли он ее в такси? Да нет, он для этого староват. В его возрасте девушек соблазняют по-другому. Быть может, он сразу, без затей, предложит отправиться к ней или к нему? Вандам даже и не знал, на что надеяться. Если они пойдут к нему, Елена утром сообщит адрес, и Вандам сможет арестовать Вульфа прямо у него дома и изъять радио, книгу, код и даже — кто знает? — какие-нибудь ответные радиопередачи. С профессиональной точки зрения так было бы лучше, но ведь в таком случае Елена проведет с Вульфом ночь, а мысль об этом непозволительно сильно злила Уильяма. Зато если они отправятся к ней, где Джейкс уже ждет их с десятком людей и тремя машинами, Вульфа схватят, прежде чем он сможет…

Вандам встал и зашагал по комнате. От нечего делать взялся за роман «Ребекка», который, как он предполагал, Вульф использовал для шифрования своих донесений. Майор прочел первую строчку: «Прошлой ночью мне приснилось, что я вернулась в Мандерлей». Он отложил книгу, затем снова взял ее и начал читать дальше. История беззащитной, запуганной девушки отвлекала его от собственных треволнений, однако когда ему стало ясно, что девушка выйдет замуж за привлекательного вдовца старше ее на много лет и что их совместную жизнь будет отравлять призрачное присутствие его первой жены, он отложил книгу в сторону. Насколько он сам старше Елены? Сколько еще память об Анджеле будет мешать ему начать новую жизнь? Она была само совершенство, а Елена, как и героиня романа, была молода, импульсивна и нуждалась в том, чтобы ее спасли от того образа жизни, который она ведет. Эти невольные мысли раздражали Уильяма — можно подумать, он собирается жениться на Елене! Он закурил. Почему время так медленно тянется? Почему телефон молчит? Как получилось, что Вульф выскользнул у него из рук дважды за одни сутки? Где Елена?

Где же, где же Елена?

Один раз в своей жизни Вандам уже подвергал женщину опасности. Это было связано с предыдущим крупным провалом, когда Рашид Али исчез прямо у Вандама из-под носа. Уильям тогда направил женщину для установления связи с немецким агентом, который подговорил Али к бегству и поменялся с ним одеждой. Майору казалось, что можно изменить ситуацию, если контактерша получит хоть какую-нибудь информацию о сбежавшем. На следующее утро женщину нашли мертвой в гостиничном номере. Напрашивались слишком страшные параллели…

Оставаться дома не имело смысла. Заснуть Уильям не мог, а больше заняться было нечем. Он решил присоединиться к Джейксу и остальным, невзирая на приказы доктора Абутнот. Вандам надел пиджак и фуражку, вышел из дома и вывел мотоцикл из гаража.

Елена и Вульф стояли рядом, близко к краю обрыва, и смотрели на мерцающие вдалеке огни Каира и гораздо более близкие огоньки крестьянских костров в темных деревнях. Елена представляла себе крестьянина — трудолюбивого, угнетенного нищетой, суеверного: вот он ложится на соломенный тюфяк, брошенный прямо на земляной пол, натягивает тонкое шерстяное одеяло и находит утешение в объятиях жены. Елена прошла через нищету и избавилась от нее, как она надеялась, навсегда, но иногда ей казалось, что вместе с ней она избавилась от чего-то еще, без чего теперь не могла жить. В Александрии, где она жила, будучи еще ребенком, люди окунали в синюю краску руки и оставляли отпечатки ладоней на грязных стенах — эти изображения должны были отпугивать злые силы. Не то чтобы Елена верила в эффективность таких знаков, но тогда, несмотря на крыс, на ночные крики избиваемых владельцем их дома женщин, на кишащих вокруг клещей, на раннюю смерть большинства окружавших ее детей, она все же твердо знала, что некая неведомая сила отводит от нее зло. Она пыталась вернуть себе это ощущение, приводя домой мужчин, ложась с ними в постель, принимая их подарки, заботу и деньги, но ничто не помогало.