Ключ к тайне

– Эй, ты как? – забеспокоился Сева. – Ты не помри смотри. Я уж хахалю твоему позвонил, он скоро подъедет. Там уж сами решите, куда тебе – в больницу или как. Слышишь?

– Да, – прошептала девушка. – Простите, я просто очень устала.

– Ну, это ничего.

Остаток пути они проделали в молчании. Сева потихоньку включил музыку, и девушка благодарно ему улыбнулась. Говорить ей явно не хотелось, а в компании веселого диджея молчание не казалось таким напряженным.

Рада ни о чем не думала. Это оказалось таким всеобъемлющим – радость оттого, что она выжила, и усталость, которая на нее навалилась, что девушка просто дремала, слушая болтовню местного радио. Потом они приехали к въезду в деревню, и там уже стоял серый «ниссан», и около него нервно озирался Алекс. Осторожный Сева зорко огляделся, но ни милиции, ни бандитов поблизости не было, а потому он притормозил. Парень рысью метнулся к машине, распахнул дверцу, чуть с корнем не выдрал ремень и уволок девчонку к себе в машину. Потом, правда, вернулся и, сунувшись в окно, вложил Севе в кармашек рубашки купюру. Сказал:

– Спасибо тебе, шеф! – и побежал к своей машине.

Сева пощупал купюру – она была одна, но, когда вынул, оказалось, что она зеленая, то есть сто долларов, что существенно подняло ему настроение.

Алекс сел в машину и порывисто обнял Раду:

– Что случилось? Как же ты… Боже, я чуть с ума не сошел! Так испугался, когда эта штука начала закрываться и я не успел спуститься. Рада! Посмотри на меня! Едем к врачу?

– Не надо к врачу… лучше домой. Хочу в горячую ванну и спать.

– Спать? – Казалось, Алекс растерялся, но тут же взял себя в руки: – Да-да, все что угодно.

Он гнал машину, время от времени поглядывая на сидевшую рядом девушку. Рада дремала, не выказывая ни малейшего желания что-либо рассказывать. «Ничего, – сказал себе Алекс. – Я подожду. Надо, чтобы она пришла в себя».

Он поддерживал ее, пока они поднимались по лестнице, потом помог налить ванну, принес тетин халат, спросил, что приготовить поесть. Рада попросила молока, и он, загрузив ее в ванну, побежал в магазин. Потом поил молоком, полусонную вынул из ванны и отнес в кровать.

Рада заснула, свернувшись калачиком на постели, и Алекс, постояв над ней, пошел к дяде в кабинет. Взглянув на часы, достал мобильник, набрал номер и сказал:

– Все идет по плану. Нет, дальше пока не продвинулись, но я работаю. Завтра в обычное время.

Глава 12

Клаус сидел на песке и смотрел на море. Море было серо-синим, холодным, и по нему бегали пенные барашки. Просто удивительно, как люди могут здесь купаться. Он прожил недалеко от Балтики много лет. Ездил сюда сперва с дядей, а потом с приятелями и Терезой. Но ни разу не мог заставить себя войти в воду глубже чем по колено. Холодное и неприветливое море. И ветер, пробирающий холодом. Вот и сейчас – за спиной высокий берег, но ветер такой, что горит лицо и волосы чуть ли не парят над головой. Несмотря на шум волн и крики чаек, Клаусу казалось, что он пребывает в полной тишине.

Собственно, Клаус и приехал сюда за тишиной – подумать и принять решение. В городе было суетно и трудно найти время и место, чтобы остаться в одиночестве.

Он поерзал, потому что сидеть на портфеле было не слишком удобно. Он уже давно не расставался с этим кожаным монстром: вместительный и слегка потертый, плотно закрывающийся и с замочком – самое надежное, что он смог найти. Клаус купил его на барахолке вскоре после войны. Тогда было плохо с продуктами и люди меняли вещи на хлеб или картошку. Портфель продавала старушка, должно быть, жена какого-нибудь профессора. На ней было платье довоенного покроя, митенки и маленькая шляпка на седых волосах. Кроме портфеля старушка пыталась продать ка кие-то вазочки и статуэтки, но Клаус плохо разбирался в этом, да и не было у него лишних денег. Он купил портфель, сложил в него бумаги Карла и свои собственные и везде таскал с собой. Тереза то подшучивала над ним, то посматривала удивленно и в конце концов сказала, что если кто-нибудь еще обратит внимание на эту странность, то желающие заглянуть в портфель найдутся непременно.

И тогда Клаус понял, что пришло время принять решение. Двадцать лет после войны пролетели быстро. Город еще не оправился от той фактически единственной, но страшной бомбардировки английской авиации в 1944-м, и многие дома так и стояли в руинах.

Город менялся, но для Клауса это было очень болезненное время. Порой ему казалось, что его душу рвут на части, особенно когда советским правительством было принято решение о депортации немецкого населения в Германию. Почти все местные немцы были отправлены в Германию к 1947 году. Только некоторые специалисты помогали восстанавливать работу предприятий вплоть до 1948-го и даже до 1949 года, но и они не получили советское гражданство и впоследствии были депортированы в Германию. Вместо них в город были переселены советские граждане из Центральной России.