Ключ к вечности. На солнце! (СИ)

Так. Внутренний картограф тут же набросал виртуальный эскиз. Горизонтальная линия обозначила канал. Ров, выходит, его часть. С этим я верно угадал. Потом схематичный домик на месте поселка. А дальше, выше, строго параллельно, уже широкая такая линия... тушью или фломастером. Река.

– А вправо и влево канал насколько тянется?

– Не знает никто. Слева часа через три ходу скалы высокие.

– Никак не вскарабкаться?

– Пробовали. Снаряжение ковали даже для альпинистов-любителей.

– Не получилось?

– Не выгорело. До половины поднялись. Дальше крюк в породу не идет. А на голых руках далеко не улезешь. Правда, с площадки электростанцию рассмотреть можно на другом берегу. С равнины-то ее не видно. Плотину только.

– А справа? Справа лес, тропки натоптаны, просека прорублена. Но опять, часа четыре пути, и топь непролазная.

– Так что же получается, поселок это тупик?– вскинулся Паша.

– Тупик?– криво усмехнулся в бороду Федор.– Ну нет, как-бы не так!

Глава 17. Аудиенция

Глава 17. Аудиенция

Тем временем на улице стали встречаться обитатели поселка. В большинстве своем молодые люди, моего возраста или младше. Все, как один, в привычной уже походной одежде.

– Значит, есть отсюда выход?– прервала молчание Алиса,– и назад, домой то есть, вернуться можно?

– Назад нет. Только вперед,– невесело рассмеялся Федор. И махнул рукой, словно указывая направление.

– А куда это... вперед?– вкрадчиво поинтересовалась девушка.

– За мост,– отрубил кузнец, не вдаваясь в подробности.

Я тем временем вглядывался в лица поселян. Обычные лица вроде бы. Не пышущие радушием, прямо скажем. Но и не озлобленные. Правда, была в них некая общая черта... Смотрели на нас встречные кто с легким неодобрением, кто с едва прикрытым недовольством, а иные с жалостливым участием или даже... разочарованием что-ли?

– Федор, мне показалось, или нам здесь не особенно рады?

– Заметил, да?– провожатый остановился, огладил бороду.– Вы это... Не принимайте на свой счет. Просто так получилось...

– Что... получилось?– решил уточнить Павел.

– Пятисотые вы,– все в той же лаконичной манере отозвался Федор, прежде чем продолжить движение.

В голове пронесся вихрь неприятных ассоциаций. Двухсотые, трехсотые... Так на войне убитых и раненых называют. А пятисотые кто? Дезертиры вроде как... Или перебежчики? Хотя не поручусь за точность, далек я от военного дела. И тут язык снова опередил ум.

– В каком смысле? В предатели нас сразу записали что-ли? На каком основании?

– При чем тут «предатели»?– искренне поразился кузнец.– По счету один из вас пятисотый.

Мы недоуменно переглянулись.

– Население поселка вместе с вами стало пятьсот человек.

– И что с того?– Алиса смотрела на него со строгостью учителя.

– А то... Лимит у «Приречного» четыреста девятьсот шесть душ. До вашего прихода количество у нас на одну единицу меньше было.

– Допустим. На что влияет лимит?

– Как только лимит превышен, жди Сирены со дня на день.

Какая такая сирена, не понять.

– Допустим, Сирена прозвучала. Что происходит дальше?

Паша терпеливый человек. Но очевидно, что даже его начала подбешивать манера гида давать информацию в час по чайной ложке.

– Ну не бомбардировка же начнется?– подстегнула эмоционально Алиса.

– Не бомбардировка,– подтвердил нехотя кузнец,– Но хрен редьки не слаще. Призыв начнется, вот что. Или исход. Кто как называет. Спокойной жизни в безопасном поселке конец. Уходить надо будет большинству. За мост. А все ж привыкли уже. Михалыч месяца три назад поселку статус поднял. Лимит подрос, так, почитай, Сирены то уж почти полгода не было.

– И много народу должно откочевать… за мост?

– В поселке через трое суток после Сирены останутся сто двадцать восемь человек,– четко отчеканил Федор.

– Ничего себе, сокращение штатов!– попытался обратить все в шутку я. Никто даже не улыбнулся.

– За мостом... что-то страшное?– предположила Алиса осторожно.

Федор помолчал немного. Пожевал губами. Ответил с натугой, словно каждое слово выдавливая ценой огромных усилий.

– Не сразу. И не всем. Но... да.

– А откуда цифры такие? Сто двадцать восемь? Четыреста девяносто шесть?

Провожатый лишь пожал плечами. Я задумался. «Квартет». Блистеры. Числа. Кажется, их что-то связывало. Эх, жаль записную книжку оставил в камере хранения. Мне всегда лучше думается, когда есть во что облечь образы. Пусть это будут даже обычные квадратики, стрелки да кружочки.

– А если кому-то не захочется уходить?– продолжала допытываться девушка.

– Будут и такие,– заметно помрачнел Федор.

– Каждый раз находятся,– добавил он с досадой,– и на что надеются?

– И...?

– На утро население поселка станет сто двадцать восемь человек,– упрямо повторил кузнец.

– Так что же, дорога через мост... Это путь в один конец?

– Нет. В поселке с дюжину человек, кто вернулся. Накопил цеф, и вернулся.

Мужчина закатал рукав и продемонстрировал уже виденный мной знак вечности на предплечье. Только у него, в отличи от барда-отравителя знак не отливал черной гуашью, а вспухал простым розоватым рубцом.

– Накопил...что, простите?