Ключ к волшебной горе

– Великолепно, – произнес Моцарт. – Просто великолепно! Ну что же, милая Полина, теперь я могу успокоить твою тетушку и ее супруга – медикаменты уже начали оказывать действие, и ты никогда не сможешь вступить в права своего наследства. Как мне тебя жаль!

Моцарт закашлялся кудахтающим смехом, Полина едва не вскрикнула – значит, тетя Лиззи в самом деле предала ее!

LII

Во время прогулки Полина старательно копировала шаркающую походку и трясущиеся движения пациентов лечебницы. Она снова уселась на скамейку перед прудом, Герда опять примостилась рядом с ней. Волосы, как обычно, закрывали девушке лицо. Полина решила, что будет изображать безумный взгляд, потому что еще одна больная с распущенными волосами может вызвать недоверие и подозрения.

– Я вижу, что у тебя все получилось, – сказала тихо Герда. – Ты молодец! И запомни, сегодня ночью, когда Бернард снова заявится к тебе, проучи этого ублюдка!

Полина чрезвычайно волновалась во время ужина и едва не подавилась косточками винограда. Ей предстоит второй раз обмануть санитара, на этот раз Бернарда. Он самолично запихал ей в рот таблетки. Полина скривилась от прикосновений его коротких, покрытых рыжей порослью пальцев. Бернард не стал контролировать, проглотила ли Полина таблетки, вместо этого он погладил ее по волосам и произнес:

– Как я жду повторения вчерашней ночи! Ты мне так нравишься, моя малышка! Жаль, вчера мы испробовали далеко не все, но сегодня, я обещаю, братец Бернард покажет тебе, на что он способен. Тебе понравится, я уверен! Хе-хе-хе...

Он уложил Полину на кровать и, ворча, что необходимо еще заглянуть к другим больным, удалился. Полину трясло от отвращения. Она запихала таблетки в матрас и притворилась спящей.

Санитар вернулся через час, когда вся «Волшебная гора» погрузилась в сон. Полина услышала бурное сопение, его потная ладонь заскользила по ее ногам, поднимаясь все выше и выше. Другая длань сластолюбивого санитара оказалась на груди Полины. Бернард сладострастно заскулил, Полина почувствовала, что он стягивает с нее больничную хламиду.

Больше всего ей хотелось подскочить и изо всей силы ударить этого мерзавца в лицо. И черт с тем, что порядочные и благовоспитанные девушки так не поступают! Но тогда и такой идиот, как Бернард, поймет, что таблетки почему-то не действуют, дозу увеличат или, что гораздо хуже, ей пропишут внутривенные инъекции, избежать которых нельзя. Их делает Аманда, и тогда превращение в мумию в течение двух недель обеспечено.

Сопя, Бернард начал стаскивать с себя штаны. Полина, не желая представлять, что же хочет сотворить с ней прыщавый санитар, начала утробно выть. Бернард отшатнулся в сторону, Полина услышала проклятия в свой адрес.

– Чертова дура, что с тобой! Прекрати! Чего орешь! Молчи, идиотка!

Дверь в комнату Полины раскрылась, девушка услышала суровый голос Аманды:

– Бернард, что вы делаете здесь? Ваши обязанности заключаются в том, чтобы дежурить... Боже мой, почему штаны у вас спущены! Тебя давно следует уволить, мерзавец!

Полина, лежавшая лицом к стенке, широко улыбнулась. Она представила себе картину – чопорная Аманда, как всегда, в белом переднике и с наколкой на голове, видит перед собой уродца Бернарда со спущенными штанами. Да, не повезло бедняжке! Так можно и инфаркт заработать!

– Госпожа Моцарт, это недоразумение, больная начала кричать во сне...

– Вон! Я обо всем расскажу мужу! Пошел вон, мерзавец! Вон, я сказала!

Полина не видела Бернарда после этого инцидента около месяца, затем он снова возобновил работу в качестве санитара. Однажды он, уверенный, что перед ним сидит девушка, полностью лишившаяся разума, смачно харкнул в тарелку с картофельным пюре и, протягивая его Полине, сказал с хищной ухмылкой:

– Дура, из-за тебя меня чуть не выбросили на улицу! Можно подумать, ты мне нужна!

Тарелка с грохотом полетела из рук Полины на пол. Чертыхаясь и титулуя девушку растяпой, идиоткой и безрукой дурехой, Бернард принялся собирать осколки. Полина толкнула локтем чашку с дымящимся чаем. Жидкость окатила поясницу Бернарда, шуровавшего по паркету. Санитар взвыл и, едва не заплакав от боли, поднял было руку, чтобы наотмашь ударить Полину по щеке, но девушка не растерялась. Она снова начала вопить. Бернард заметался, заткнул ей рот потной пятерней и прошептал:

– Дура, что ты делаешь! Заткнись!

Больше Полина не видела его около себя. Бернард поручил обслуживание «этой сумасшедшей русской» другому санитару. Даже во время прогулок, завидев Полину, он старался отбежать от нее подальше. По крайней мере, одной проблемой стало меньше.

LIII

Так прошло около полугода. Полина освоилась с жизнью в «Волшебной горе». В течение дня она исправно изображала тихую сумасшедшую, а по ночам, когда к ней проникала Герда, они беседовали о жизни, которая осталась там, за воротами лечебницы.

– Мы даже не знаем, что происходит в мире, – сказала как-то Герда. – Сегодня десятое марта 1915 года... Говорят, что война все еще идет. Боже мой, как же мне хочется вырваться отсюда!