Ключ любви

Минерва не стала рассказывать детям о том, что самые важные узники были утоплены, когда в камеры спустили воду из рва.

Готовя обед, Минерва раздумывала о том, что надо будет развлечь детей.

Когда граф вернется в Лондон, они пойдут в замок и увидят его во всем великолепии.

На мебели не будет голландских чехлов, а на окнах — ставен.

Возможно, чтобы было веселее, Минерва зажжет остатки свечей в канделябрах — это позабавит Люси, да и ее саму тоже.

Ночью, ложась в постель, Минерва тешила себя мечтами о том, как в один прекрасный день Тони разбогатеет и приедет с огромными деньгами.

Тогда он сможет выкупить у графа замок, и они будут жить там, окруженные красивыми вещами, в которых заключена история их рода.

Никому они не смогут принадлежать так, как принадлежат Линвудам.

«Они наши, — уже засыпая, сказала себе Минерва, — и даже если по закону их хозяин — граф, они все равно остаются в наших сердцах».

На следующее утро пришла миссис Бриггс. Она появлялась дважды в неделю, мыла полы, наводила порядок в кухне и рассказывала обо всем происходящем в замке.

— Ох, мисс, ну и шуму там было прошлой ночью! — говорила она. — Его светлость гостей позвал аж из самого Лоустофта и Ярмута. И ужинало их у него пятьдесят человек, не меньше!

— Пятьдесят?! — воскликнула Минерва.

Ей представился огромный банкетный зал, полный красивых джентльменов и изящных леди.

Девушка очень пожалела, что не может пробраться на хоры и посмотреть, что там происходит внизу.

До этого момента ничего подобного ей и в голову не приходило, зато теперь затея показалась ей очень интересной.

Правда, Тони был бы в ярости.

Миссис Бриггс мыла пол на кухне, и Минерва спросила ее:

— Вы когда-нибудь видели его светлость — графа?

— А как же, мисс, видела. Он ехал на таком здоровенном черном жеребце и был такой красивый! — Тут женщина задумалась, покачала головой и добавила:

— Но про него много чего рассказывают, да только это не для ваших ушей, мисс Минерва.

Все же миссис Бриггс не удержалась и рассказала Минерве новости, которые принес ее сын, работавший в замке.

— Эта иностранка, ну, говорят, испанка, так вот, она танцевала с такими штуками, которые щелкали.

— А, с кастаньетами, — пробормотала Минерва.

— И юбки выше колен задирала. Не знаю, что бы ваша матушка сказала, просто не знаю!

Минерва подумала, что такие танцы должны были выглядеть весьма странно в английской гостиной. Миссис Бриггс продолжала говорить:

— Она это все делает для его светлости, точно вам говорю, — а ведь замужняя женщина! Бесстыдство это, вот как это называется!

Минерва не хотела слушать дальше.

— Я должна вернуться к своей работе, — извинилась она. — Мне нужно многое успеть сделать до обеда.

Вытирая пыль в своей любимой гостиной, она думала только о графе.

Одно было ясно: замок ему понравился, иначе он уже уехал бы.

Интересно, подумала Минерва, что его привлекает больше — замок или жена испанского посла, о которой столько говорили Тони и миссис Бриггс.

Должно быть, эта женщина очень красива, если в нее влюбился такой сложный и страшный человек, как граф.

Минерва остановилась у одного из зеркал, которые ее отец перевез из замка.

Оно было небольшим, но очень красивым, в золотой раме с цветами и птицами.

Когда-то его очень любила мать Минервы.

Когда девушка посмотрелась в зеркало, ей показалось, что большую часть ее маленького личика занимают глаза — не светло-голубые, цвета летнего неба, как у Люси, но гораздо более глубокие и яркие.

Сама Минерва сравнила бы их с морскими волнами, тронутыми солнечным лучом, — и так же, как в волнах, в них были блеск и глубина.

Еще несколько секунд Минерва рассматривала свое отражение, а потом отвернулась.

Было еще очень много дел, а Тони хоть и сказал сестре, что она красавица, сама она все еще в этом сомневалась.

Уверена она была только в одном — зря брат боялся, что граф сможет обратить на нее внимание.

Зачем ему это, когда в замке столько признанных светских красавиц?

Минерва начала чистить серебряную табакерку, которую ее отец подарил жене на годовщину свадьбы.

Внезапно девушка услышала стук копыт.

День был жаркий, входная дверь и дверь гостиной оставались открытыми.

Минерва выбежала в холл, решив, что брат прислал еще одну записку.

Однако, к ее удивлению, в дверном проеме она увидела самого Тони.

Минерва выбежала на порог, радостно воскликнув:

— Тони! Я тебя и не ждала!

Брат привязал поводья лошади к коновязи.

Коновязь построил еще их отец, специально для людей, которые приезжали ненадолго и не хотели возиться и отправлять лошадь в конюшню.

Минерва ждала. Наконец брат обернулся.

Увидев выражение его лица, она поняла, что произошло нечто ужасное.

Когда Тони подошел ближе, девушка быстро, сбивчиво заговорила:

— Что… что произошло… что случилось… почему ты вернулся домой?

— Мне нужно поговорить с тобой, Минерва, — произнес брат серьезным, напугавшим ее голосом.

Он вошел в дом, бросил шляпу на стул и направился в гостиную. Минерва шла за ним.

Хотя в доме не было никого, кто мог бы подслушать их разговор, она плотно прикрыла за собой дверь.

— Что произошло? — спросила она.

Тони встал у пустого камина.