Ключ от дома на горе

Чья-то жизнь неполна без удовольствий, комфорта, путешествий или приключений – а наша жизнь бессмысленна без понимания этого мира. Понимать, что происходит и делиться этим пониманием с другими – что может быть выше, приятнее и достойнее; свет понимания, разгораясь, освещает прошлое, настоящее и будущее.

Точка отсчета

Искусственный интеллект получил правила шахмат и через четыре часа обыграл ДипБлю, лучшую шахматную машину. Точка отсчёта нужна, даже ошибочная – вспомним школьную игру «быки-коровы»: ценность не в том, что ты спросил, а в том, что ты получил в ответ. Мы не думаем, что мы сможем обыграть искусственный интеллект на его (теперь уже его) поле, но мы можем попытаться переиграть его на других полях: этики, веры, морали – если, конечно, будем достаточно в них хороши.

Требуется

Говорят, что фактов стало слишком много в ущерб качеству цельного знания. Нужны новые правила – либо правила обучения, позволяющие быстро освоить большой массив информации, либо новая парадигма, компактно умещающая в себя (и способная гарантированно восстановить из себя) все предыдущие истинные знания. А скорее всего, и то, и другое, поскольку объяснение (обучение) и понимание – две стороны одного процесса.

Вероятно, хуже всего будет компактифицироваться история – значит, там в первую очередь нужна «теория исторических последовательностей», новое объяснение и новое понимание, однозначно более фундаментальные, чем все имеющиеся и конкурирующие парадигмы (а также теории, подходы, концепции). Работа, в общем случае, не для последователей этих теорий и не для приверженцев существующих парадигм.

Убеждённость в существовании такого понимания базируется на допущении, что реальность существует и единственна, а наше знание о ней представляет собой «приближение» к ней в форме приближенной виртуальной действующей модели, существующей в сознании (для краткости мы предлагаем называть эту модель, точнее совокупность моделей, ойлгосом). Верхняя «граница точности» ойлгоса очевидно представляет собой саму реальность, с точностью до изоморфизма, а текущее состояние совокупного человеческого знания указывает на большие пробелы в нём, следовательно, модель-ойлгос всегда можно будет «уточнить». Здесь имплицитно заложено ещё одно предположение – непрерывности развития знания, что, вообще говоря, не очевидно; разбор этого предположения выводит нас на проблему времени.

Красота

Есть люди, испытывающие к красивому не то что подозрение, а скорее некое наблюдательское равнодушие – они просто отмечают и фиксируют факт красоты: объект красив, сообщение красиво. В общем, оторванном от жизни, случае, красота – это всегда хорошо, это благо само по себе; в реальности же, с её треклятой причинностью, обуславливающей всё и вся, у красоты тоже должна быть причина.

«Красиво» означает, что нечто или некто отвечает некоторым нашим предзаданным параметрам, укладывается в нашу личную априорную формулу. Здесь важнее всего то, что, во-первых, эти параметры, формула именно предзаданы, и, во-вторых, что они нами, в общем случае, не контролируются. (Можно ли заставить себя полюбить брюнеток, если любишь блондинок?). Более того, дело обстоит ровно наоборот – этот канон красоты, с которым мы сверяем всё подряд, от людей до сообщений в блоге, управляет нами, заставляя выдавать оценки сразу, в первые же секунды знакомства с объектом.

То, что красивому человеку верят больше (или хотят верить больше), а некрасивому меньше – печальный и неоднократно научно установленный факт. То, что красиво оформленный сюжет, вещь или человек снижает порог его критического восприятия – тоже в дополнительных доказательствах, похоже, не нуждается. Значит, те люди правы: имея дело с чем-то красивым, надо этот факт фиксировать – без негативной или позитивной оценки. И задаваться среди прочих следующими вопросами: зачем красота? С какой целью красиво? Связана ли его красота с его сутью, обусловлена ли ей, не является ли она слепой случайностью подобно рисунку облаков на небе или средством для целей, тебе неизвестных (возможно и благих, но тебе – неизвестных!).

И что это за предзаданный образ, откуда у нас он?

Поэтому надо различать то, что красивым кажется, и то, что красивым является. Если красота объекта не связана с его сутью, если красота инструмент для посторонних целей, если она результат случайности – то это внешняя красота. Так красивы бабочки, так красивы продажные женщины и мужчины, так красиво всё, чья задача увлечь, обмануть, использовать. Если же объект красив потому, что он такой и есть, и все его части, складывающиеся в гармоничную картину, обусловлены необходимостью и целью, тогда красота истинна, и именно она является воплощением в этом объекте того многомерного образа, что живёт в нас; ценность такого объекта чаще всего просто неизмерима, а каждая встреча с ним – дар судьбы. Именно такая красота есть форма истины.

Философия