Ключ от двери

Когда они прошли Рэдфорд, уже темнело. «Ну и хо­рошо, — подумал Брайн. — Только бы никого из знако­мых не встретить». И едва он это подумал, как по дороге из Вудхауза показался дядя Джордж, он спускался с холма на велосипеде и окликнул Брайна, едва они поравнялись:

— Э, Брайн, а не рано ли тебе за девочками ухажи­вать?

И тогда Брайн состроил пристойную физиономию и крикнул в ответ:

— А я что, я ничего!

И чего ему вздумалось кричать, этому Джорджу? Но Брайн не мог удержаться от смеха, вспомнив, как дядя Джордж уговорил однажды Веру представить его моло­дой незамужней женщине у них во дворе и как Вера послала Брайна сказать этой Элис Декстер, что она, Вера, просит ее зайти на минутку — это, чтобы помочь ее скупердяю брату, кузнецу Джорджу. И, когда Элис Дек­стер пришла к ним, Джордж взял в руки газету, чтобы она видела, что он читает, как человек трезвый и образо­ванный, но читать он сроду не умел и газету держал вверх ногами. Эта история часто вызывала смех у них в семье, и особенно смеялся Ситон, ведь он тоже не умел читать, но и не пытался никогда делать вид, будто умеет.

Ветер завыл над голым Вишневым садом.

— Тебе не холодно, детка? — спросил он Полин-.— Закутайся поплотнее.

— Не холодно, — прошептала она.

Те двое где-то слева слились в одну неясную тень и явно собирались найти удобную ложбинку, чтобы там пристроиться. Брайн крепко обнимал девушку за талию.

— Сейчас мы найдем хорошее местечко.

Звезды были бледные и какие-то расплывчатые, каждая из них словно боялась, что ее вот-вот скроет туча.

— Здесь чудесно. Так тепло и тихо.

— Да. И вообще здорово, — отозвался он. — Моя бабушка жила когда-то вон там, — он показал в темноту. — И дед тоже, он был кузнец.

При воспоминании о том, что дед его был кузнец, Брайн испытывал какую-то необъяснимую гордость. Куз­нец — это искусный мастер делать вещи, который умело управляется с самой тяжелой черной работой, как, напри­мер, он сам, когда чистит дымоходы; кузнец придает своим молотом новую форму железу и стали, положив металл на наковальню, у него стальные мускулы, он ловко владеет своей силой.

— У-у-у! — протянула она. — Загадай желание, Брайн,

— Зачем? Осторожно, куст.

— Я видела, как звезда упала.

— А я не видел. — Он еще был полон мыслей о куз­нецах.

— Вон еще одна, гляди, — сказала она, протягивая руку.

— Теперь видел, — радостно заявил Брайн. — И загадал желание.

— И я тоже.

— Ты что загадала? — спросил он.

— Не скажу. Если кому-нибудь скажешь, оно не сбы­вается.

— Ну и ладно, — поддразнил он ее. — Я тебе тоже не скажу.

— А я тебя и не спрашиваю, — отозвалась она оби­женно. — И не говори, если не хочешь.

— А ты как думаешь! — воскликнул он с возмуще­нием.— Ты мне не говоришь, и я тебе тоже не скажу.

— Ладно, — проговорила она. — Но ведь, если бы ты сказал, мое-то желание все-таки могло бы сбыться.

— А мое нет, — возразил он, не думая идти на уступки.

— Может, оно у нас одно, — сказала она. Это насто­рожило его. «Готов поклясться, что нет. Я вовсе не за­гадывал, чтоб мы поженились», — подумал он. Но ведь достаточно, чтоб она это загадала, хотя он-то уверен, что этого не будет.

— Ты знаешь, какое у меня было желание, правда? — спросила она, сжимая ему руку.

Он знал это. Оно пришло стремительно, без слов, стрела любви, невидимая во мраке, помогла сбыться его желанию, потому что никакого другого желания он и не мог бы загадать, оставшись наедине со своей девчонкой посреди Вишневого сада в весенний вечер, под покровом сумерек. И слова ее зазвучали лаской, более сладостной, чем все. что он когда-нибудь слышал, хотя уже не в первый раз вспыхивало у обоих это желание.

— Я загадал тоже самое, — сказал он, и перед ним возникли две строчки — надпись, которую он видел на кар­тине в гостиной в Ноуке: «Коль любишь крепко, как я тебя, ничто не разлучит тебя и меня». Чувство это тут же рассеялось, едва только ему пришло в голову, что, если б он рассказал об этом Полин, она посмеялась бы над ним и даже перестала бы с ним гулять, сочтя его слюнтяем. Но это не огорчило его.

Взошла луна, и теперь они уже были бесконечно далеки от маленьких домиков, и бугры, и лощины, и кусты в слабом лунном сиянии выступили из мрака. Теплая неж­ная пелена легла от изгородей и домиков до самой до­лины Змеиного бора, и бледный свет луны превратил небольшой, всего в полмили шириной. Вишневый сад в ог­ромную и неприступную пустыню, где словно и не бился пульс жизни. Брайн сорвал пучок свежей травы и поднес к лицу, вдыхая ее запах.

— Что-то Джима и Джоан не видно, — сказала она.

— Да они здесь, рядом, — отозвался он. — Если им по­кричать, они услышат.