Ключ от двери

— Черта с два. Уж если придется работать, так наймусь на ферму или еще куда в деревню подамся. Чтоб на свежем воздухе. Доддо всегда говорит: лучше быть землекопом или батрачить на ферме, тогда хоть чахотку не наживешь. Мне по душе только одна работа — копать землю. Я люблю лопатой орудовать — картошку копать, или песок рыть, или уголь в подвал ссыпать, или мусор какой подбирать. Лопату я потому люблю, что орудовать ею нетрудно и с лопатой ты всегда на свежем воздухе. И потом, те, у кого лопата, не так часто сидят без работы, как другие.

— Мой отец всегда на пособии, — сообщил Брайн, — а у него лопата есть. Нет, это все равно, потому что, когда нет работы, так уж, значит, нет ее. Доддо ведь тоже часто без работы, скажешь нет? Почти у всех ребят в школе отцы на пособии.

— Ну, если уж они не могут найти работы, — сказал Берт, — значит, надо жить на пособие, что ж поделаешь, все-таки лучше, чем ничего, верно? Хотя на это не очень-то проживешь. Вот почему я, когда вырасту, хочу выстроить себе хижину, тогда у тебя все свое и незачем идти на фабрику или в новые дома искать работу, можно у себя на огороде посадить все съестное. И уж тогда никакого тебе дела нет до безработицы и пособий, понял? Поэтому мне и хочется свой дом. Вот это будет жизнь!

— Да, лучше не придумаешь, — согласился Брайн. Вдоль Уоллатон-роуд тускло мерцали огни — двойной ряд стражей, разгоняющих туман, — а между ними мчался к городу ревущий поток машин.

— Холодно, — поежился Брайн.

Берт положил свёрток на землю, развернул газету, вытащил куртку Доддо и передал Брайну, и тот укутался в нее, как в шубу. Берт намотал на плечи отцовские брюки, напялил на голову его здоровенную кепку, смял газету в ком и принялся наподдавать его ногой, направляя к цели — к дому, — ловким и быстрым движением перебрасывая ком Брайну и громко вопя «Гол!» всякий раз, как удавалось послать бумагу далеко вперед.

Дорога вывела их на Боббер Милл-бридж — впереди развилки шоссе светились огни пивной «Конская голова», где посетители толпились у столиков, расставленных на улице между стоянкой машин и детской площадкой. Берт и Брайн решили зайти в дешевое кафе поблизости. От голода сосало под ложечкой, что, впрочем, бывало и после воскресного обеда и даже после недели пресыщения от неожиданно свалившейся обильной еды. Они заглянули в полуоткрытую дверь кафе и увидели столики, уходящие вглубь длинного зала. Народу было мало, но на некоторых столиках еще стояла не убранная официанткой грязная еда.

Они стали ходить от столика к столику, выскребывая дочиста тарелки, подбирая корки хлеба с маслом, кусочки холодного жареного картофеля и остатки вкусных желтоватых раковин теста, в которых жарилась рыба. Они не произнесли ни звука, вся операция проходила в полном молчании. Посетитель, ковырявший вилкой в груде дымящейся жареной рыбы и картофеля, уставился на Берта: у того хватило самообладания взять со столика бутылочку с уксусом и полить все, что держал а руке. Можно было подумать, что Берт работает при кафе или просто получил право подбирать объедки — даровую еду, которую кафе предоставляет непритязательным бродягам и беспризорным мальчишкам. Берт подчистил остатки со следующего столика, а сам все поглядывал на официанток, болтавших неподалеку. Полная крашеная блондинка с грубо размалеванным лицом протянула Брайну недопитую чашку еще горячего чая, и он стал пить — слишком медленно для того дела, на которое они с Бертом отважились. Брайн поставил чашку, и посетитель, видевший, как он пил чай, загородил рукой свою полную тарелку. Для Брайна все это было в диковинку, сам он, естественно, побоялся бы так вот зайти в кафе и накинуться саранчой на объедки. Его поразило, какая масса съестного лежит открыто, только знай бери — он даже и внимания не обратил, кто там на него смотрит.

Они уселись у стены дома и разложили добычу на газете, которую Берт взял со столика с той же невозмутимостью, с какой подбирал объедки. Оба ели жадно, разбирая ломтики картофеля, до того иной раз пережаренные, что они приобрели твердость рыбьих костей и ими удобно было брать куски побольше и помягче. Но вкуснее всего оказались корочки теста, и тут требовалась особенно тщательная дележка. Привередливые посетители оставляли на них рыбу, и эти лакомые кусочки ребята выковыривали большим пальцем и отправляли в широко разинутые и все приемлющие рты.

Брайн провел по губам рукавом куртки Доддо и встал.

— И как это оставляют на тарелках такую жратву? Корочки что надо. Я и не знал, что можно достать столько жратвы так вот, задарма.