Ключ от города Антоновска

– Вот именно. Кто слаб, тот и болеет. А теперь подумайте. Если бы, как говорит Витька, завод работал. Если бы делали знаменитую антоновскую пастилу. Если бы люди приезжали в парк Елистратова посмотреть на его огородную выставку… Вот тогда кому-нибудь пришло бы в голову, что в городе можно построить мусорный завод? Ребята, извините меня, москвича. Антоновск не помойка. Вы не живете на свалке. Но город сейчас такой, что жителей можно убедить, что они живут на мусорке. Или уговорить согласиться хотя бы на такой сомнительный проект. Потому что другого не будет. И если нам даже удастся сейчас прогнать эту фирму, то потом появится другая фирма и останется уже навсегда. Не так разве?

Друзья глядели на Сашку. Честно говоря, немного зло. Но не знали, что возразить.

– Ладно, ты прав, – наконец согласилась Вика. – А делать-то что? Если ты думаешь, что до начала стройки наш город может выздороветь… Даже не до начала стройки, а до подписания договора. Знаешь, по сравнению с твоим предложением идеи Аньки очень реалистичны. Ну, в смысле можно попробовать. Мы же дети, что мы можем?

– Вика, давай будем реалистами, – сказал Сашка. («Как мой папа», – шепотом прокомментировала та.) – Ведь что такое быть реалистом? Это опираться не на эмоции, не на страхи, не на привычки – «мы дети, мы ничего не можем». Надо опираться на факты… Леш, погоди, дай договорить. А сейчас будут факты. Витька, ведь правда, что еще недавно дядю Борю хотели выселить из мастерской? А мы без всяких поджогов и протестов решили проблему? Анька, – продолжил Сашка чуть смущенно, – у тебя были проблемы с отцом. Мы ведь не стали жаловаться, мы вместе решили эту проблему. И Лешке – извини, что раскрываю твою тайну, – не пришлось грабить банк, чтобы его мама легла в хорошую больницу. Да, кстати, вы еще мне помогли, с моей проблемой. Вот это – факты. А «мы же дети, что мы можем?» – это эмоция, не больше.

– Ты снова прав, – кивнула Вика после недолгого молчания. – И все-таки проблемы-то несравнимые. Не так?

– И еще, – проговорил Сашка, будто ее не услышал, – мы сами находили возможности решить эти проблемы. А сейчас огромнейшая возможность просто плывет к нам в руки. Это я про первое июня. И если мы не захотим использовать ее, то я даже не знаю, как мы уважать себя будем, как будем дружить после этого! – Последние слова Сашка почти выкрикнул. И посмотрел на друзей с легкой опаской: вдруг не поняли, вдруг не услышали?

– Значит, – сказал Витька, – мы должны сделать так, чтобы никому не пришло в голову, что в Антоновске может быть мусорный завод?

Сашка закивал.

– И как же мы это сделаем? – недоверчиво спросил Лешка.

– А вот об этом сегодня и поговорим. Я представляю в общих чертах, но детали нужно обдумать. Есть вопросы?

– У меня есть вопрос. – Вика подняла руку, как на уроке. – Имеет ли смысл мэру инициировать открытие пункта по бесплатной выдаче респираторов? Или люди будут приобретать их сами, на особую респираторную дотацию?

Друзья с изумлением посмотрели на нее.

– Считаешь, что завод все-таки постро-о-ят? – медленно протянула Анька. – Мяукать будешь или хрюкать?

– Нет, мороженым вас угощу. Захотелось освежиться! – рассмеялась Вика.

Все засмеялись вслед за ней и отправились на угол сквера, где еще с незапамятных времен стоял киоск с мороженым.

По пути Сашка чуть отстал, поманил пальцем Вику:

– Вичка, ты в этом проекте главная ударная сила.

– Ну да, – невесело ответила она, – это же из-за моего…

– Ничего ты не поняла, – перебил ее Сашка. – Забыла, что я говорил тебе про твой главный талант?

Вика удивленно взглянула на Сашку: какой?

– Вести успешные переговоры со взрослыми, – напомнил он.

* * *

Вика купила мороженое на всю компанию. Сашка, получивший шоколадное эскимо, отошел в сторону, хотел раскрыть обертку и вдруг услышал:

– Дай на секундочку.

У Сашки еще никогда не просили мороженое на секундочку. Поэтому он удивился, протянул эскимо, потом лишь понял, кто просил. А это был Коля. Он взял мороженое и приложил к глазу, но не к правому, к синяку, поставленному вчера Анькой, а к левому – под ним красовалось более свежее аналогичное украшение.

– Это кто тебя так? – участливо спросил Сашка.

– Наш шеф. Сувенир на прощание, – зло ответил Колька.

Вика услышала диалог, пожалела Колю и взяла еще одно мороженое – Сашке. Балбес, теперь уже бывший балбес, получил эскимо в собственность, еще чуток подержал под глазом, развернул и стал есть.

– Совсем разругались? – недоверчиво поглядел на Колю Лешка.

– Совсем. Я после школы к нему зашел, там вся компания в сборе, намечает новые планы. Шеф спрашивает: «Развесил?» Я ему ответил, что не собираюсь родной город гробить, да еще рассказал ребятам, для чего все это надо, как нас хотят поселить на помойке. Шеф рассердился, полез драться. Он старше и выше, но я ему тоже оставил пару «сувенирчиков». Неделю будет смотреть в зеркало и меня вспоминать. Со мной еще ушел Джонни-Дедд.

– Кто? – переспросила Вика.

– Ванька из восьмого «Б», тот самый, который пути перед поездом перебегал.

Коля некоторое время молча уплетал эскимо. Потом сказал: