Ключ от Града на холме

В холле толпилось множество посетителей, здесь же болтались нетяжелые больные. Долговязый мужчина на костылях, в синей полосатой пижаме флиртовал с симпатичной медсестрой, тетка средних лет воспитывала двадцатилетнего парня в гипсе.

Вета протолкалась к окошку справочной, назвала имя и отчество Анны Мефодьевны.

Сестра в окошечке поглядела в экран компьютера и сообщила номер палаты.

– Сменную обувь нужно! – сообщила она под конец.

Вета вспомнила огромные шлепанцы, которые выдавала гостям Мефодьевна, и подумала, что жизнь любит устраивать такие повторы и совпадения.

В гардеробе она купила за пять рублей голубые полиэтиленовые бахилы и отправилась на третий этаж, где располагалось нужное ей отделение.

Дверь отделения была широко открыта, на дежурном посту никого не было.

Вета нашла нужную палату, вошла внутрь.

Палата была большая, в ней помещалось десятка полтора коек, на которых лежали и сидели женщины разного возраста. Среди них Вета с немалым трудом нашла Мефодьевну, подошла к ее койке.

Старуха лежала с закрытыми глазами, голова ее была забинтована, из локтя резиновая трубочка бежала к стойке капельницы. Ни один мускул не шевелился на ее лице, и Вета уже испугалась, что опоздала, но тут заметила, что клетчатое больничное одеяло на груди старухи чуть заметно приподнимается в ритме дыхания.

– Помирает бабушка твоя! – с осуждением проговорила полная старуха, полусидевшая на соседней кровати. – Батюшку бы ей надо.

Вета нашла стул, села в изголовье кровати и положила ладонь на руку Мефодьевны.

Неожиданно веки старухи дрогнули, по лицу пробежала мучительная судорога, и Мефодьевна открыла глаза.

– Змею надо повернуть! – проговорила она довольно отчетливо.

– Что? – удивленно переспросила Вета. – Какую змею?

Она подумала, что старуха бредит.

Мефодьевна еще что-то проговорила, но совсем неразборчиво. Потом на ее лице проступило выражение ужасной усталости, и глаза закрылись. Вета огляделась, она подумала, что нужно найти врача.

Но тут старуха снова открыла глаза, взглянула на нее ясно и внимательно и едва слышно прошелестела:

– Пригнись пониже!..

Вета послушно склонилась, поднесла самое ухо к пергаментным губам старухи.

– Змею надо повернуть! – повторила Мефодьевна отчетливым, напряженным шепотом. – В кабинете у него змея зеленая. Повернуть ее надо… там у него что-то спрятано… важное что-то… Он мне перед смертью сказал…

Вета безуспешно вслушивалась, но больше ничего не слышала, кроме прерывистого хриплого дыхания.

Она отстранилась от старухи и увидела, что та снова лежит с закрытыми глазами, почти не подавая признаков жизни.

Что это было? Предсмертный бред? Или вообще ей померещился этот бессмысленный шепот?

Впрочем, такой ли уж бессмысленный?

Теперь Вета вспомнила, что в кабинете у Глеба Николаевича стояло старинное бюро с отделанной малахитом крышкой. Эту крышку украшала бронзовая фигурка, наполовину женская, наполовину змеиная. Бронза от старости тоже позеленела. Покойный профессор называл эту фигурку Хозяйкой Медной горы…

Очень может быть, что у него в этом бюро был тайник. И Мефодьевна права – нужно этот тайник проверить, в нем Глеб Николаевич мог хранить что-то важное…

– Батюшку ей надо! – вторглась в Ветины мысли соседка Мефодьевны по палате. – И рубаху надо чистую, не в этой же помирать!

Вета взглянула на Мефодьевну.

Та была одета в застиранную казенную рубашку с черным больничным штампом на груди. И правда, нужно принести ей из дома чистую одежду. Умирает она или нет, но Мефодьевна всегда была аккуратна и чистоплотна, и ей наверняка неприятно лежать в чужом.

Вета встала и хотела уйти, но в это время в палату вошла женщина-врач в голубом крахмальном халате, с озабоченным и строгим лицом.

– Вы – родственница Руслановой? – спросила она у Веты строгим, неодобрительным голосом.

– Чья? – переспросила Вета растерянно, но тут же вспомнила, что Мефодьевна и правда была однофамилицей знаменитой певицы военного времени. – Ну, не совсем родственница… – проговорила она неуверенно.

– Так вот, не совсем родственница, полис надо принести! Причем как можно скорее!

– Полис? Какой полис? – переспросила Вета. Она сегодня как-то медленно соображала.

– Ну да, страховой полис! Надеюсь, вы знаете, что это такое? А то доставили ее без полиса, без вещей, как лицо бомж… скажите спасибо, что мы ее вообще приняли!

– Я принесу! – торопливо уверила Вета врача. – Я обязательно найду ее полис. А как вообще она…

Вета не договорила фразу – она не решалась прямо спросить, действительно ли Мефодьевна умирает.

– Трудно сказать… – Раздражение ушло из голоса врача, из ее взгляда, она была теперь просто усталой, замотанной, невыспавшейся женщиной. – Трудно сказать, потеря крови небольшая, но у нее черепно-мозговая травма, а это непредсказуемо. По-всякому может повернуться. С другой стороны, сердце очень здоровое, так что шансы есть. В общем, сейчас главное для нее – покой…

– Покой… – повторила Вета.

Она вспомнила тревожный, озабоченный взгляд Мефодьевны, хриплый, взволнованный шепот… нет, как раз чего-чего, а покоя в душе у старухи не было!