Ключ от радуги

Человек властно потребовал себе свое тело. Отдавать только недавно завоеванное Зверю не хотелось, но БОЛЬ, которую он сам так любил причинять другим, в этот раз терзала его тело. А человек внутри посмеивался, перечислял симптомы и подсчитывал уровень боли. Потом он взялся рассуждать о том, что легионеры, пришедшие в подвал убивать человека, не догадались смазать оружие ядом, а решили воспользоваться магией, которая не причиняла Зверю ни малейшего вреда. А яд, предназначенный для животного, убивал зверя, но его легко мог вылечить человек.

Зверь и человек, владеющие одним телом долго спорили, но Зверь тоже не хотел умирать, а боль все нарастала. Наконец они договорились «о совместном владении» и приняли совместное решение попытаться объединить сознание, тело и способности, но уже после того, как человек, под неусыпным контролем Зверя вылечит их общее тело.

Тело жуткого животного на полу дернулось, изогнулось и перетекло в грузного, но не толстого, человека хорошо за пятьдесят. Человек с трудом встал и, пошатываясь и держась за перила и стенку, дошел до своего кабинета на втором этаже. Там он с трудом, дрожащими руками, откопал у себя в столе склянку темного стекла, хорошо глотнул содержимого, и помазал остатками все мелкие раны и порезы, найденные им на теле. Потом человек с трудом дошел до спальни, залез на кровать и заснул, по-звериному завернувшись в теплое одеяло.

Утром, вернее уже ближе к полудню, мы с полковником пришли к молчаливому соглашению, что «невесты» у него не было, мордобоя в нашей спальне тоже не было и с магом в номере трактира он меня не заставал.

Поздний завтрак, или скорее очень ранний обед, прислуга накрыла в малой столовой у пылающего камина. И даже кухарка, что торжественно внесла в залу блюдо с горой ватрушек, тоже была сама вежливость и предупредительность. Перспектива получать на кухне еду и в отсутствие сейна, меня несказанно порадовала, а то летом приходилось есть у Джурга, без сейна старая карга отказывалась меня кормить, и только сковородкой не била.

Мы мирно, по-семейному завтракали и беседовали о погоде, закончившейся ярмарке, прошедшем приеме у Доджа, где мы не были, и прочих мелочах. И тут слуга объявил о визите сейна Одиринга аль Бакери, при упоминании этой фамилии сейн вздрогнул. Ну да, несостоявшаяся невеста-то тоже аль Бакери…

Пока Одрик шел до столовой, я поведала сейну, что мы с Одриком, больше не являемся официальными оглашенными. Сейн сперва обрадовался, но потом решил отложить свои предложения «на потом». А то как-то неудобно получилось бы, только собирался с одной, а потом сразу с другой. Лучше подождать немного, тем более что я тут, в его доме живу и никуда убегать не собираюсь.

— Доброе утро, сейн, Анна…

— Доброе, доброе…. Присаживайся, плюшки будешь? — донельзя предупредительный слуга уже поставил перед моим бывшим чашку с травяным сбором, — Что привело тебя сюда столь спешно?

Сейн сидит напротив меня в домашнем халате с сильно помятым лицом и цветными разводами под левым глазом, и тоже неторопливо завтракает. Одрику он чуть кивнул и занялся поглощением очередной ватрушки.

— Анна, я… мне… — мнется, не знает, как сказать, — А можно мы поговорим наедине?

— Нет. Говори так… — но слуг из комнаты я жестом выпроводила, неча им господ слушать. Маг жмется и почему-то смущается и боится перевести на меня глаза, но больше всего смущения не от моего едва прикрытого длинной рубашкой тела, а смущается он из-за голых и сильно волосатых ног сейна в домашних шлепанцах гигантского размера, торчащих из-под халата.

— В общем…, дай мне, пожалуйста, в долг тысячу золотых крон. Я тебе верну на днях и даже с не большим процентом.

Я аж подавилась…

— Одрик!! Ты же еще летом был богат. И почему ты не можешь взять эту сумму в банке?

— В банке требуется залог…, а дом на улице Трех яблонь не стоит этой суммы и в залог не может быть принят.

— А усадьба?

Одрик покраснел как гоблин, заерзал на стуле, чувствуется, что он готов провалиться на месте.

— Усадьба уже заложена… И не мной… Тетушка постаралась, и как только умудрилась? И со счета почти все выгребла…

Сейн чуть поперхнулся очередной ватрушкой, потом засмеялся и захлопал в ладоши.

— Браво!! Браво!! А я думал, что я один пострадал. Ну и родственнички у тебя, сосед!! Имея такую родню можно не заводить врагов, родня постарается за тебя…

Полковник встал, и, утирая выступившие у него на глазах от смеха слезы, ушел, оставив меня с Одриком наедине.

— Одрик, щедрый ты мой, объясни мне, что же произошло?