Ключ от радуги

Варжий хлыст сделал лохмотьями не только одежду, но и неживую кожу. Вылитые на его тело кухонные помои привлекли со всей округи толстых осенних мух. Полчища насекомых накинулись на угощение, исправно размножаясь в укромных уголках его ран. А наемники с хозяйкой вернулись в столовую.

— Госпожа Галенгейра, а долго еще?

— Долго, Белейв, долго. А ты куда-то торопишься? Тебя кто-то ждет?

— Я имел в виду, долго ли он там будет еще висеть? А то как-то… после всего этого не очень хочется возвращаться за стол.

— Да что тебе за беда? Пусть висит! Ему не повезло, умереть он не может, как бы не хотел, он уже и так дохлый, — и ведьма разразилась смехом, от которого даже у повидавших разное наемников передернуло физиономии.

— Но радоваться рано, дорогие мои, девчонку надо отыскать. Я не успокоюсь, пока не передам ее заказчику. Так что готовьтесь, делайте, что угодно, тратьте сколько угодно, но эту дрянь ко мне приведите!

Хозяйка, задумчиво постучав пальцами по столу, продолжила,

— А сейчас приведите мне… э-э-э… сами знаете кого.

Ведьма иногда снимала себе любовника из числа скучающих в трактирах безденежных, но кичливых дворянчиков.

— Асса, но мы не успеем вернуться до темноты. Придется ночевать в городе.

— Не надо в город. Сейчас открытие охотничьего сезона, полно кандидатур в лесной гостинице.

— Хозяйка, но ведь охота!

— Именно! Охота… денег всем охота.

На утро асса Галенгейра, немного успокоенная ночными забавами, принимала ванну и выбирала, какими делами сегодня заняться. А на лесной тропе на бревнышке сидел сынок-переросток когда-то уважаемого, но сейчас захиревшего Рода и вспоминал, какой чудесный сон приснился ему. Во сне он попал в роскошные покои женщины благородного происхождения, воспылавшей к нему жаркой страстью… Правда не понятно, как он попал на эту лесную тропу и как добраться до гостиницы. А в кармане позвякивали с десяток серебрушек.

Ведьма привела себя в порядок, легко позавтракала и посетила все еще висящего на цепях драурга. Асса осталась довольна. Личинки мух уже копошились его ранах, выедая мертвую плоть и обнажив кое-где ребра. Асса, зная об упрямстве своего воспитанника, попыталась поговорить с ним. Только ответа не последовало, Кайлас даже не взглянул на нее. Его проеденная щека едва дернулась в кривой усмешке, в сквозной ране виднелись белеющие зубы…

— Ну ладно, как пожелаешь, — процедила она. — Повиси еще, пока не поймешь, что деваться тебе некуда. Никто тебе не поможет. Никому ты не нужен, разве что мне. И ты правильно делаешь, что держишь глазки закрытыми. Правильно, а то опарыши быстро тебя их лишат, а восстановить их тебе будет намного сложнее, чем просто мертвую плоть.

И ведьма вернулась к запланированным на сегодня делам.

Рабы ассы Галенгейры натерпелись и нагляделись за свою жизнь немало того, от чего простой человек враз поседеет. Но то, что творилось на заднем дворе сейчас, превзошло мерзостью все прежние затеи хозяйки. Даже если не смотреть в окна, об этом напоминала невыносимая вонь. Один из рабов не выдержал и вылил на распятого драурга пару ведер воды. Кайлас едва заметно повернул голову, редко кто проявлял жалость к нежити.

Гнев ассы, наверное, мог достичь вершин Срединного хребта.

— Надо же, защитнички появились. Пожелал усохшую плоть окропить? Будь по-твоему. Окропишь ее своей кровью.

Раб не боялся смерти, это означало избавление от его каторжной жизни. Но убить просто так — это было не в стиле ассы Галенгейры. Изъеденное тело драурга бросили в чан, а несчастного раба подвесили над ним вниз головой. И постепенно снимали кожу, чтобы на нежить тонкой струйкой стекала теплая кровь, пусть его плоть возрождается и опять отмирает раз за разом, снова и снова… При этом опарыши никуда не делись, они охотно кормились плотью сдобренной свежим кровяным соусом. Когда раб был выжат до капли и наконец-то увидел Темный лик, ведьма, недолго думая, подвесила еще одного, а потом и третьего.

Четвертого Борвен освежевывать живьем отказался, заявил, что ему надоело. Кто бы мог подумать, что наемники у ассы такие нежные и ранимые!

— Кайлас, мальчик мой, проснись. Ты долго спал и сейчас надо поработать. Вставай. Ты вчера хорошо покушал? Отвечай.