Ключ от радуги

— А как же ты?

— Разве я не открою в собственном доме любую дверь? Да и не в собственном тоже… Я, кажется, начинаю верить в то, что мне твердит Учитель и компания. Если я действительно, тот, кого не ждали, но надо пользоваться возможностями. Все, мне пора — дело ждет. Я хочу разделаться с этим сегодня, чтобы завтра в день Стерга быть свободным. И когда я вернусь, то постарайся встретить меня не только черствым хлебом и остывшим супом.

Торкана опомнилась, и пока Одрик седлал варга, успела побывать на кухне, собрать ему снеди на день. Проводив его до ворот усадьбы, она повесила ключи на пояс и пошла обозревать дом уже не как гостья, а как хозяйка.

На Каравач уже опустилась ночь, а варг Одрика дошел до усадьбы непонукаемый ездоком, животное тянулось к теплому пойлу и сухому стойлу. Сам наездник держался на честном слове. Кто-то подхватил волочащиеся по лужам уздцы:

— Сейн устал. Малыш поможет, — рядом стоял доставшийся ему в наследство от легионеров дурачек.

— Сейн хороший, сейн не обижает Малыша, — и дурачек подсунул голову Одрику под руку, как варженок, когда хочет, чтобы его погладили. Пришлось потрепать нечесаные вихры.

— А кто-то обижает Малыша?

— Эти, — и глупенький увалень показал ладонью примерный рост гномов.

— Они у меня получат, недорослики.

— Не надо! Не надо! Пусть сейн будет хороший для всех.

— Малыш, глупенький, для всех хорошим быть нельзя, не получится.

— Не получится? Нельзя?

— Даже Андао не светит все время, заходит на ночь… И нельзя есть одни леденцы.

— Малыш давно не видел леденцов, — и обиженно хлюпнюл носом.

— Будут тебе леденцы, но днем. А сейчас всем спать: и сейну, и варгу, и Малышу.

Одрик едва дотащился до спальни. Кани встречала его, она по примеру Анны устроила днем сиесту и выглядела свежей и отдохнувшей. Он бросил сумку и облепленный багровыми листьями плащ на пол, и обессиленный опустился на кровать.

— Я сделал ВСЕ, мы свободны, — ответил он на молчаливый вопрос Кани.

— Одрик, ванна горячая, давно тебя ждет. Ужин в столовую подавать или сюда?

— Пить мне принеси, чаю горячего, а то воду с упокоища пить нельзя, — Торкана побежала в столовую. Там уже что-то было приготовлено. Торкана проштудировала необходимые главы поваренной книги, чтобы найти походящий рецепт пунша:

"В кружке горячей, но не кипящей воды, заварить чай, через несколько минут процедить. Далее чай смешать с четырьмя ложками лугового меда и двумя ложками сиропа гариамского черного корня. Добавить полкружки гоблинского рома. Смесь разогреть в кастрюле. Пунш подается горячим. "

С точным рецептом пунша, к сожалению, были проблемы. Мед был садовый, а гариамский корень и на ярмарке не найти, обошлась местным аналогом. Ром неизвестно чей, но лучшее, что можно было купить в Караваче.

Согреть напиток для огненной ведьмы — проще некуда. Одрик сделал два глотка,

— Это не чай.

— Тебе не нравится?

— Нет, нравится. Просто не ожидал, — он поставил бокал на столик и прилег на подушку. — Я немножко отдохну и тогда… — и отключился.

Кани не решилась будить спящего Одрика. Мокрым полотенцем стерла брызги дорожной грязи с его лица, смыла въевшуюся пыль склепа с его рук. Один его сапог был снят наполовину, дальше у него дело не пошло. И не самое страшное, что на сапогах все непролазная грязища дождливого Каравача, а то, что снимая их, она — потомственная аристократка, должна поклониться мужчине в ноги. В ее Роду такое немыслимо, во всем Ричелите немыслимо. Но Род Эльдингов брезгливо отвернулся от нее, от ее проблем, и из столицы пришлось уехать. Так какое ей дело до них? А он… От него пахло варжьей сбруей, потом и пылью, и еще примешивался слабый металлический запах. Просто есть ОН, и весь остальной мир, и угадайте с одного раза, что для нее важнее.

Весь мир захватила боль, беспричинная, беспощадная боль, она не только внутри меня, она и вокруг на несколько дней пути. Просто море, океан боли, невыносимой корежащей и разрывающей не только тело, но и пространство. Я всегда была терпеливой, я не плакала, когда еще в детстве приходилось делать уколы, я не боялась стоматологов, не говоря уже про гинекологов. Стоп! Боль не оттуда? Нет, с плодом моей опрометчивой любви все нормально. Я во сне, мне все это снится. Значит это у меня в голове. Вот никогда не думала, что голова это мое больное место. Ну что же делать, как проснуться? А ведь кто-то есть в моем сне, я чувствую это, кто-то вызвал этот болевой потоп и сейчас довольно ухмыляется.

Из пыточного сна меня, как утопающего, вытаскивают сильные руки и встревоженный голос.

— Анна, что с тобой?! Очнись! — мой сейн держит меня на руках.

Медленно открываю глаза, встречаюсь с его бездонным синим взглядом, в нем неподдельная тревога.

— Тебе плохо? Скажи что-нибудь!

Боль покидает тело, тает как кусочки сахара в горячем чае, на ее место приходит блаженство. Я сейчас отдышусь, оближу пересохшие губы и смогу ему ответить.

— Ш-што… случилось? Я стонала?

— Нет. Но ты тяжело дышала, и тебя покрыл пот. Честно, я испугался. Лекарь не нужен?

— Обойдусь! Я сама себе лекарь, мне просто кошмар приснился.