Ключ от рая

— Слушай, еген, кто эти все слухи распускает? Вчера мне моя такого наговорила… Совесть имей, говорю, вы что, женщины, с ума сошли?! Раскричалась так, что я в сад ушел ночевать, подальше от этого шайтана в юбке… Сегодня завтрака еле допросился, рвет и мечет. Рассказывает такое, сам шайтан этого не придумает: будто бы ты хочешь…

— Знаю, Иламан-джан, спасибо тебе. Хорошо, хоть ты в эту дребедень не веришь. Дошли уже до того, что я Арапа-ага хочу… ты понимаешь?!

— Слышал, еген-джан, уже и это слышал. Плюнь! Они сейчас, как овцы в вертячке, ничего не понимают. Мы, мужчины, должны быть…

— А что с Сахитом?

— Уговорили… Битый час с Медетом-ага старались. Оскорбился: если вы так, мол, с людьми будете обращаться… Так и остался при своем, гордый, понимаешь. Ты куда на обед, домой? А я нет, лучше в столовку заскочу — ну ее к шуту, подругу жизни моей…

— В какую еще столовку, поехали ко мне! Поехали, нечего тебе где-то там… А машину где-нибудь в стороне поставишь, чтобы твоя не заметила. Ну и времена пошли!..

Дивно все как-то складывалось у Ягмура, шиворот-навыворот… Началось с ругани, повернулось неожиданно самой лестной и высокой дружбой, было отчего радоваться и гордиться, а вот теперь вдруг какой-то третьей личиной повернулось, каким-то позором необъяснимым, непредвиденным… Сплетни, конечно, они сплетни и есть, но ведь и зря, без причины тоже ничего не бывает. Даже выдумывая сплетни, убедился уже Ягмур, люди что-то чуют, хоть самая малая порой, а причина сплетничать у них тоже имеется, дыма без огня не бывает. Наверное, и тут почуяли что-то… Да и на самом деле, подумал он, словно со стороны глянул на себя, слишком уж легкая какая-то эта дружба, слишком быстрая, щедрая не в меру… Будто пересластили. Почему так, что они в нем такого нашли, как Медет-ага выразился?.. Слова заместителя перекатывались у него теперь в голове, точь-в-точь как камушек, попавший в ботинок, все время напоминали о себе, покоя не давали… А Бостан? Свою жену он еще тогда за разумность ценил, когда в девушках она ходила, и тем более теперь. Не-ет, слишком уж зря люди не начнут…

Он теперь припомнил все, что у него с ними было, всякие там малозаметные, как в дамских часиках, детальки, всю историю эту, скопом и по частям, и смутное такое беспокойство накатывало на него — раздумье, подобное тому, какое он слышал от соседа-студента: «Стоп, себе думаю, а не дурак ли я?!» И он начинал было думать так, выискивать всякое, подозрительное, и опять его что-то останавливало… Добро останавливало, которое ему сделали эти люди. Много добра, но почему?.. А почему бы им этого добра не делать, опять думал он, что им, нельзя, что ли? Отчего это не поверить ему в их добро?.. Совсем запутался Ягмур.

16

А через день, часам к десяти, прикатили на его делянку оба Атаева. Ягмур-егену издали сначала показалось, что это Арап-ага на своем «уазике» едет, и к дороге не стал торопиться — не хотелось с ним встречаться после всего этого, стыдно… И лишь когда вышли они оба и стали махать, узнал их.

— Здравствуй, дорогой! — чуть не хором закричали они, встречая. — На благо родины трудимся, да?! Ай, молодец!..

— Здравствуйте, здравствуйте… Какими судьбами к нам, друзья? — сказал он, пожимая им руки, какую-то неловкость испытывая.

— Да вот… поздороваться заскочили, благо мимо ехали, — проговорил Атаев, между тем как Чакан скучающе оглядывал местность, хлопчатник. — Ну, как дома у тебя, как дела? Все хорошо?

— Спасибо, яшули, все хорошо.

— А что ж ты от соревнования-то отказался, еген-джан? Ай, зря отказался, зря!.. Я надеялся, что ты далеко не последним будешь, а может, даже и…

— Нет-нет, — покачал головой Ягмур, ему и неловко было, и досада брала. — Нельзя, яшули… Спасибо, конечно, но ведь у нас человек на это готовился, ждал. Я так не привык.

— Ну, это дело хозяйское, — заговорил Чакан, важно отдуваясь. — Как знаешь, еген. Так, значит, дорогой, на поле встречаешь свое торжество, да?!

— Какое торжество?

— Ну, как же такое забывать?.. Или не забыл, притворяешься, друзей своих провести решил, а?1

— Честное слово, Чакан-ага, не знаю, о чем ты говоришь.

— Если честное слово, — и Чакан крепко пожал и потряс его руку, улыбнулся широко, — то тысячу лет живи, Ягмур-еген-джан! Поздравляем тебя, дорогой!..

— Да с чем?

— С днем рождения, еген! Забыл?! — сказал, тоже улыбаясь широко, слишком даже широко, Атаев. — Вот тебе наш подарок, будь здоров и крепок на радость нам, друзьям твоим!

Ягмур растерялся, прижимая какой-то сверток. Так вот зачем они приехали… В самом деле, тридцать девять ему сегодня. Но такое у них обычно не праздновалось, отмечались лишь круглые даты. Неудобство, радость и некое подозрение — все в нем смешалось, все испытал он, прижимая подарок к груди…

— Спасибо вам большое!.. Мне как-то и неловко, не отмечаем мы такое…

— Ничего, ничего… Носи на здоровье!

— Спасибо, друзья! Сейчас я положу…