Ключ от Снов

Смертная тоска охватила тогда душу Озолиня, но виду на людях не подал. Одинца он решил перед боем не беспокоить, а, переговорив с балтским воеводой, приговорили они снять с центра и сдвинуть на фланг две сотни балтских мечников, уроженцев приморских краев, что дрались отчаянно, потому как больше всех страдали от разбойничьих набегов свеев и норгов.

Переговорив с воеводой и все расставив по местам и на плане, и в душе, вернулся Озолинь в свою палатку. Да только не спалось лазутчику. Вызвал он к себе советчика, тайного друида, и говорил с ним некоторое время. После чего отпустил и долго сидел на кровати, вертя в руках записку и размышляя, в то время, как его люди разыскивали по всему лагерю Ивара. Тогда таинникам уже было известно, откуда взялся предательский голубь. Но так и не нашли нигде в лагере рыжего разведчика, и сон сморил Озолиня. Никому и не ведомо, о чем думал в ту ночь старшина балтских таинников, какими словами поминал Ивара и поминал ли вообще. Но именно той ночью кто-то отравил русинских таинников, а пришедший день не суждено было пережить и самому Озолиню.

– Крепко осерчал я тогда на тебя, сынок, – усмехнулся Одинец и почесал в затылке, а Ивар опустил очи долу. – А все-то оказалось иначе. Эх, кабы только знать заранее…

ГЛАВА 2 МИСКА С ВОДОЙ

– Честно говоря, я тебя тут уже давно в гости поджидаю, – невесело усмехнулся Птицелов, и Ян вдруг впервые увидел, что зорз скоротечно и как-то безнадежно, обреченно постарел. В висках Сигурда все требовательнее пробивалась ранняя седина, лицо было усталым, чуть ли не изможденным. Казалось, старшина зорзов только что вернулся из тягостного и опасного путешествия, в котором пространствовал чуть ли не всю свою жизнь, и вот теперь увидел, что домашний очаг остыл, дом разрушен врагами, а соседи его подчеркнуто не узнают и при встрече опасливо отводят взор.

Но не было у Сигурда никакого дома, не было и очага в нем, и соседей он себе никаких не обрел – лишь только одни слуги были рядом с ним, преданные и самоотверженные как собаки, и столь же бесполезные, если дело касалось тихой беседы и простого человеческого тепла и отдохновения. А может, все это тоже было, но не хватало лишь одного – самого Птицелова, всю жизнь стремящегося к Одному, забывая о Многом или попросту – больше ничему не придавая значения.

Ян молчал. Руки его были крепко скручены за спиной, и сейчас он чертыхался про себя от злости и горькой досады. Коростель вовсе не ожидал так скоро попасть в плен, не успев фактически ничего – ни Руту освободить, ни с врагом посчитаться. Хотя в душе он, возможно, лукавил перед самим собой: Коростель догадывался, что Птицелов ждет его, предполагал – зачем, и эти смутные догадки вперемешку с отчаянием и привели его сюда, в стан врага. А его поймали на крючок, точно рассчитав наживку. Последнее обстоятельство озадачивало его более всего, хотя миновать этот крючок он не мог и сознательно шел на него, чтобы схватиться с рыбаком в открытую.

За ночь Ян окончательно пришел в себя. Он понимал, что в нынешних планах Птицелова что-то дало трещину, что-то изменилось, и потому зорз был вынужден прибегнуть к последнему средству. Но что могло так измениться всего лишь за несколько дней с тех пор, как он сам фактически предался его власти? И ведь тогда Птицелов все-таки отпустил его? Этого Ян Коростель объяснить не мог, но он чувствовал, что зорз стремится заполучить не просто его, Яна, а что-то особенное в нем самом, нечто, скрытое для самого Коростеля, но отчего-то хорошо известное самому Птицелову. Ему казалось, что развязка близка, но что должно для этого произойти, Коростель никак не мог взять в голову. А прежде он должен во что бы то ни стало добраться до двух человек. Одну из них – спасти. А другого… Прошлой ночью он жаждал убить Молчуна – это, казалось, было сейчас его единственной целью, которой он жаждал с такой ненавистью. Сейчас он уже не был в этом уверен. Получалось, что Коростель просто пришел сюда, как прилетает бабочка – на свет огня, но этот огонь был черен, а его крылья и без того уже обгорели. Развязка была близка, она была совсем рядом…

Ян поднял тяжелую как свинец голову и ненавидяще глянул зорзу прямо в глаза.

– Я же говорил тебе, что ты непременно придешь сам. И, по-моему, ты уже на несколько часов опоздал, а?

– Что тебе от меня надо? – облизнул пересохшие губы Коростель. Птицелов шагнул к нему, рывком поднял Яна с лавки, повернул спиной и ловко разрезал путы невесть откуда появившимся в руке ножом. Затем легко толкнул, так что Ян не удержался на ватных ногах и едва не упал.

– Вот видишь? – услышал он насмешливый голос за спиной. – В лоб мы зачастую способны выдержать все бури небесные и грады земные, но достаточно только слегка подтолкнуть тебя в спину, и любой карточный домик немедленно рушится. В пух и прах! А что и есть такое – Человек, милый мой Ян, как не карточный домик?

– Где Рута? – процедил сквозь зубы Коростель, мысленно оценивая расстояние до зорза и свои силы.