Ключ от вечности

Надо отдать должное, сестры споро накрыли стол в «зале», а готовые блюда привезли с собой, что нужно – разогрели, что нужно – охладили, и уселись пировать.

Дальше начался полный кошмар.

Если в трезвом состоянии сестры выглядели просто горластыми вульгарными бабенками, то, выпив лишку (а что все они напьются, Надежда не сомневалась, увидев ужасающее количество спиртного, привезенного из города), три сестры превратились в трех злобных фурий. Визгливыми голосами они ругались с мужьями, которые отвечали им тем же. Очевидно, такое общение считалось в этой семье застольной беседой.

Изредка ругань прерывалась тостами и криками: «Горько!» Бабка поджимала губы, глядя на новую невестку. Дядя Ваня, хитро поблескивая глазками, предавался воспоминаниям, обильно присыпая их цветистым многоэтажным матерком. Отец семейства смотрел равнодушно, только с ужасающим постоянством наливал рюмку за рюмкой, при этом на глазах багровея. Жених вел себя прилично: быстро напился и заснул тут же, за столом.

Ленка жалась к Надежде, глядя на это великолепие с ужасом. Надежда тихо скрипела зубами. Злиться в данном случае можно было только на себя. Вот черт ее дернул согласиться на эту поездку! Можно сказать, сама вызвалась!

Пришли соседи – пара фермеров, выстроивших дом неподалеку, две припозднившиеся дачницы, старуха с палкой и двое ханыг. Эти заняли пустующий дом самовольно, никто им не препятствовал. Хозяин умер, а его дочка из города и носа не казала, провались, сказала, эта развалюха пропадом.

С приходом гостей пьянка началась по новой. Надежда выскользнула из-за стола и решила помочь по хозяйству, чтобы хоть чем-то себя занять. Лена потянулась за ней.

– Прости, Надя, – сказала она со слезами в голосе, – представить не могла, что тут такое.

– Это еще что, – вздохнула Надежда, – скоро у них другая стадия пойдет, воинственная. Не дай бог, передерутся все.

И как в воду глядела. В «зале» грохнуло, повалилась табуретка, послышался звон посуды.

– Началось, – сквозь зубы процедила жена фермера, выходя во двор. – Теперь пойдут клочки по закоулочкам. У этих Аникеевых каждый праздник так. Как они все соберутся да выпьют – так драка. А тут свадьба – вообще святое дело. Одно тебе скажу, – она повернулась к Лене, – зятек твой по этому делу слабоват. Как выпьет – так спит где придется. Так что до драки никогда не доходит.

– Слабое утешение, – пробормотала Надежда вполголоса.

Из избы донеслись крики и женский визг, потом снова загрохотала мебель, потом заголосили бабы и выскочила невеста. Рукав ее платья был оторван, волосы всклокочены.

– Кто тебя так? – сочувственно поинтересовалась жена фермера. – Муж, что ли?

– Муж дрыхнет на полу, – скривилась невеста. – Это я случайно под раздачу попала.

Обсудили ситуацию. Ехать домой никак нельзя – Ленкина дочка выпила прилично шампанского, еще не хватало неприятностей на дороге. К тому же она не хотела бросать молодого мужа на этих уродов, своих новых родственников. Они-то определенно настроились гулять три дня, до воскресенья.

Спать легли по совету жены фермера в сараюшке, старики летом сдавали ее дачникам. Там было относительно чисто, стояли старый продранный диван и раскладушка, на которую вместо матраца положили два ватника.

Надежда полночи проворочалась на скрипучей раскладушке, к тому же от ватников сильно пахло мышами. Часа в два в большом доме угомонились, а через некоторое время Надежда услышала, что кто-то возится у двери в сарайчик. Поскольку она предусмотрительно заклинила ручку сломанным стулом, тот, за дверью, ушел ни с чем, зато в окно всунулась жуткая рожа одного из давешних ханыг.

– Девочки, – прохрипел он, – вы как там?

Надежда, не отвечая, сразу же двинула в рожу поленом, которое вечером вытащила из поленницы во дворе опять-таки по совету жены фермера. Рожа булькнула и пропала.

Надежда встала с рассветом, торопливо собрала немногочисленные вещи. Еще ночью она решила, что с нее хватит. Жена фермера говорила, что муж должен утром отвезти молоко в Рейволово, Надежда решила попроситься в машину. А если не возьмут, то семь километров она и пешком пройдет. Дорога прямая, дождя нет, хорошо, что сообразила удобные ботинки взять. Ничего, дойдет! Все лучше, чем тут маяться.

– Надя, ты куда? – Лена подняла голову.

– Домой! – бросила Надежда. – Поедем со мной!

– Не могу же я ее тут бросить, – вздохнула Лена, посмотрев на дочь. – И она без мужа не поедет…

«Муж, – подумала Надежда со злостью, – объелся груш!»

– Как хочешь, – бросила она и ушла.

Дверь в избу была распахнута, несмотря на то что по ночам холодно, все же осень на дворе. Надежда мимоходом заглянула внутрь. Картина была достойна кисти Иеронима Босха. Все семейство дрыхло – кто на полу вповалку, кто на диванах и лавках. Слышался дружный оглушительный храп. На столе кисли недоеденные салаты и винегреты, остальное валялось на полу, и собака, войдя в открытую дверь, спокойно завтракала остатками пиршества.

Надежду затошнило, и она поскорее ретировалась.

Ворота у фермера были открыты, его жена встретила Надежду не очень приветливо.