Ключ от всех миров

Я даже не успел напрячься, как на пороге появился высокий молодой человек в дорогом пальто и круглых очочках. За спиной его маячили два мордоворота.

– Еще двое остались у входа.

– Светлана Павловна, вижу, у вас гости.

Но Светлана по-прежнему лежала на постели. Она еще не пришла в себя после встречи с «мертвым» мужем.

– Что с ней? – казалось, гость обеспокоен.

Он шагнул было к постели Светланы, но Иваныч преградил ему дорогу.

– Ей нехорошо, – угрожающим тоном сказал капитан. – А вы, собственно, кто?

– Мы от Дмитрия Сергеевича, ее благодетеля и работодателя, которого она обманула и обокрала. И мы…

Тут я шагнул вперед, в очередной раз махнув корочками и представившись, как положено.

Очкарик смерил меня оценивающим взглядом, словно только что заметил.

– Понятно, – протянул он сквозь крепко сжатые зубы. – И что эта девка успела вам рассказать?

Дело явно принимало неприятный оборот. Главное, чтобы Иваныч не вмешивался.

– В первую очередь я хотел бы взглянуть на ваши документы и выслушать ваши объяснения. На каком основании вы сюда вломились?

– А ты своему начальнику позвони. Он тебе живо мозги на место вправит. И не мешай нам работать. Мы приехали за девочкой. Заберем ее до завтра, до суда. А то вдруг с ней что-то случится.

Иваныч резким движением отодвинул дочь себе за спину. Он хотел еще что-то сказать, но я остановил его движением руки.

– Я разберусь…

И тут резко, без всякого предупреждения, очкарик тыкнул мне в грудь стволом пистолета. Шустрый малый. Я даже не заметил, как он достал оружие. Второй ствол был нацелен точно в лоб Иванычу. Вот только одного очкарик не учел. Не люблю я, когда в меня вот так бесцеремонно тычут оружием. Ну ладно, знал бы он, что корочки у меня левые. Так ведь нет. Не знал он этого, а пистолет нацелил. Нехорошо. А как Тогот не любит, когда в меня из пистолета целят…

Мгновение, и я словно переключился на иной ритм жизни. Время замерло, люди застыли. Ну а дальше все как по нотам. Одним ударом я развернул очкарика лицом к стенке. А потом пинком впечатал в плоскую поверхность. Жаль, забрызгал кровью обои. Этот шустрик даже не успел на курок надавить. Так и прилип к стене, словно раздавленный тапком таракан. После пришлось заняться двумя быками в прихожей. Как там у Высоцкого поется: «Удар, удар, еще удар. Проводим апперкот…» Со стороны быстротой движений, наверное, я напоминал Флэша. В реальном времени прошло, наверное, секунды две, а два «бычка», отбросив мысли о любой возможности дальнейшего сопротивления, мирно утирали кровавые сопли на полу прихожей.

– А что делать с остальными? – поинтересовался я.

– Оставь их, – отмахнулся Тогот. – У нас и так хлопот полон рот. Так нет, ему еще захотелось подраться. Вернешься домой, бери аморфа, и машитесь хоть до полной победы и искоренения. А сейчас у тебя начнется урок рисования.

– Вот так, – пробормотал я себе под нос и, шагнув к окровавленной стенке, намочил «краской» палец. – Теперь самое время немного порисовать. – И, присев на корточки, начал выводить на полу транспортную пентаграмму, то и дело макая палец в кровавую лужу, растекающуюся из-под очкарика.

На мгновение я поднял голову и встретился взглядом с маленькой Верочкой. Она, осторожно высунувшись из-за спины папаши, с удивлением уставилась на меня. И глаза у нее были словно пятирублевые монеты. Однако отвлекаться времени не было. В любой момент, заподозрив неладное, могли появиться те, кто остался на лестнице, а то еще кто похуже.

– А ты, Иваныч, собирайся пока… Вещи не бери. Нужно что будет – вернемся. Лучше девочку одень. На улице холодно…

Иваныч выскочил в прихожую и тут же вернулся с двумя пальто. Маленькое протянул дочке, а большое накинул сверху на супругу.

– Еще долго? – поинтересовался он.

– Пару секунд… Готово, – я встал, распрямив затекшую спину, а потом наклонился и вытер окровавленные пальцы о пальто очкарика. На мгновение мне показалось, что тот сдох.

– Нет, такие твари живучи, – заверил меня Тогот. – Так что ты его с собой прихвати. Нужно в ситуацию вникнуть.

Я снова повернулся к Иванычу.

– Так, пентаграмма готова. Тогот даст маяк. Ты бери Светлану на руки, – я кивнул в сторону женщины, которая до сих пор так и не пришла в себя. – А ты, крошка, – обратился я к девочке, – закрой глаза, покрепче вцепись в папочку и ни за что его не отпускай. Потеряешься, не найдем… Давайте! – кивнул я в сторону пентаграммы.

Иваныч подхватил на руки жену, словно она и вовсе ничего не весила. Потом взял за руку дочь и шагнул в пентаграмму. Серое облако, и они растаяли, а я остался один.