Ключ от всех миров

– …далеки от народа? – закончил за меня фразу Викториан. – Может, так когда-то и было. Но, знаешь ли, последнее время я прихожу к выводу, что мы и есть суть народа. Раньше я часами спорил о том, что такое человеческая мораль и нравственные ценности и зачем они нужны. Тогда я считал, что нам, посвященным, все это чуждо, что мы живем по совершенно иным законам… Но в последнее время, после создания «свободного общества», я постепенно пришел к иному мнению. Мы – люди Искусства – всего лишь не врем сами себе и другим. Мы убиваем, не ценим человеческие жизни… Но куда хуже те, кто правит страной, кто отправляет мальчишек на смерть… Они говорят с трибуны красивые слова о Родине, единстве России, а сами трясутся за свои кошельки, наполнявшиеся из нефтяной грубы… Да что говорить, если чиновник, заработавший миллионы на торговле оружием и погубивший сотни людей, считается народным героем, а парня, по обоюдному согласию переспавшего с малолеткой, на восемь лет сажают в тюрьму. Но ведь если говорить по справедливости: парень загубил одну жизнь, а сколько жизней погубили толстосумы от власти? И выходит, что насильник – преступник, а тот, кто отобрал последние крохи у пенсионеров, ограбил страну, погубил тысячи, – герой! И это называется человеческой моралью. По мне, так маньяк в тысячу раз честнее. Он занимает свою экологическую нишу, не прикидывается защитником народа. Но как назвать стражей порядка этой чудесной страны, которые, вместо того, чтобы защищать свой мир от таких, как мы, сами грабят, убивают и насилуют? А потом, прикрываясь законом, уходят от возмездия. И все это называется высокоразвитым обществом, где стоящие у власти ежедневно грабят и убивают тех, кто стоит ниже их по социальной лестнице.

– Ну, не все так уж мрачно, – отмахнулся Тогот. – Если принять твою философию, то впору податься в новые ульяновы или в петлю лезть… Однако не станем отвлекаться. Мы собрались тут вовсе не для этого. Просто если Валентина подтвердит, что в деле замешаны официальные власти, дело примет совершенно иной оборот. Одно дело – война с «незаконными иммигрантами», другое – с официальными властями. Это может сильно осложнить нам всем жизнь. Тем более, что если с отдельными людьми можно договориться, то с властью…

– По-моему, ты что-то недопонял! – взорвался Викториан. – Есть только одна власть – Власть Древних. Если что-то пойдет не так, нас всех… всех сметут с лица этой планеты, а потом заново, с нуля заселят ее какими-нибудь плоскочерепными уродами вроде вашего маркграфа… Или, если мы облажаемся, то сюда наползет всяких аморфов, и человечество просто исчезнет, растворится. Не будет его!!! И никто не вспомнит о нем! А все потому, что кому-то из нашего неподкупного и честного правительства не хватило пары миллионов для новой виллы, причем, прошу заметить, не в родной любимой стране, с которой они начали распродажу, а где-нибудь подальше… – Викториан замолчал, но глаза его по-прежнему пылали от ярости. Кулаки сжимались и разжимались.

Наступила долгая пауза. И тут неожиданно заговорил наш пленник. Хриплым, едва различимым голосом он произнес:

– Неужели все, что вы тут говорили про нашествие, правда?

– Нет, мы репетировали третий акт «Короля Лира», – в тон ему ответил Тогот. – Но ты больше нам не нужен. Как говорится: что знал, рассказал…

– Но я… – попытался возразить пленник.

Но Тогот уже отбыл или сделал вид. С этими демонами никогда ничего нельзя знать наверняка. Теперь же мне ничего другого не оставалось, как действовать на собственный страх и риск.

– Сможешь сам идти? – поинтересовался я у очкарика.

Тот кивнул.

Пробормотав под нос заклятие, я освободил его руки и ноги.

– Ну как?

Какое-то время он сидел молча, растирая запястья, потом попытался встать, но беспомощно рухнул назад на стул. Я помог ему, приподнял, перекинув его руку через свое плечо. Он лишь тяжело простонал. Видно, аморф его хорошенько отделал. Я бы даже не удивился, если бы выяснилось, что тот ему сломал пару ребер.

Однако стоило мне подхватить его, я почувствовал, как рука очкарика скользнула по моей наплечной кобуре, пытаясь захватить ствол. Но заклятия действовали на все пять баллов. Пальцы очкарика могли ухватиться за рукоять пистолета, но не могли его достать. Я же в свою очередь испытал очередное разочарование. Нет, все-таки прав Тогот: сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит.

Я зло крякнул и направился к выходу, а очкарик все пытался меня обезоружить и никак не понимал, почему у него ничего не получается.

– А что я тебе говорил, – хихикнул Тогот. – Никакой благодарности. Только подлость, обычная человеческая подлость…

– Ну, ты меня задолбал! Лучше бы аморфа прислал, а то у меня от напряга пупок развяжется.

– Уже.

Аморф ждал меня у выхода из подвала. Он сразу же подхватил мою ношу, словно очкарик был легче соломинки, и мы вместе отправились к транспортной пентаграмме.

– Подойдем – вырубишь клиента, – приказал я. – Незачем ему знать, где расположена наша «база».

– Зачем вырубать? – начал было очкарик. – Если попросите, я глаза и так закрою.