Ключ от всех миров

– Да не трясись ты так каждый раз, – вновь зазвучал у меня в голове голос Тогота. – Получил шоколадку и успокойся. Только помни, это вовсе не значит, что я по первому требованию стану исполнять твои дурацкие желания. Я просто хочу установить с тобой контакт. Сделать так, чтобы ты не боялся меня и начал учиться. Помни, у нас очень мало времени, и до того, как тебя призовут в качестве проводника, ты должен многое узнать и запомнить. Ты должен многому научиться. Так что быстренько съешь шоколад, а потом мы с тобой приступим к занятиям. Помни, у нас очень мало времени, и от того, как ты станешь учиться, зависит не только твоя жизнь…

– Опять учиться, – тяжело вздохнул я. Как мне все это надоело. Даже демон из сказки заставляет меня учиться…

* * *

И вот под кроватью у меня поселился демон (иногда я называл его – деспот), а вместо дополнительных задачек по математике я стал учиться рисовать пентаграммы, чертить колдовские знаки, заучивать простейшие заклятия, но самым камнем преткновения в те первые дни стало умение расслабиться. Мало того, что мне нужно было произнести бессмысленную абракадабру, не перепутав ни единой буквы. (В конце концов, Тогот мог ментально по буквам диктовать заклятие, а я так же по буквам медленно произносил его. Так, кстати, мы и делали первые пять-шесть лет, пока я не привык с легкостью произносить всякие там «крр-дых’крр-дых ртнклых»), но при этом необходимо было максимально расслабиться, чтобы заклятие смогло придать потоку энергии нужное направление. Но с расслаблением у меня возникли настоящие проблемы. Как и любой ребенок, я мог полностью расслабиться только во сне, но во сне я не мог произносить необходимых заклятий.

А Тогот подгонял меня. Он боялся появления каравана. До того, как появится первый караван, он должен был выучить меня хотя бы основам. Тогда, не разбираясь в демонологии, я не мог понять всеобщей картины, не мог осознать истинное положение Тогота и безвыходность ситуации, в которой он оказался.

Долго мы мучались с этим расслаблением. Во-первых, пытаться расслабиться можно было только в ночное время. В школе подобные фокусы проделывать невозможно, а дома я находился под неусыпным оком родителей, которые в любой момент могли обратиться ко мне, нарушая необходимую концентрацию. На вопрос «Что ты там затих в углу, выпучив глаза?» мне нечего было ответить.

Ответ мой покемон нашел в одной из древнекитайских гимнастик «Чиненгун». Натолкнула же его на это моя очередная двойка – в этот раз двойка по физкультуре. Нас заставляли разучивать какие-то дурацкие гимнастические упражнения. Два шага вперед, пятки вместе – носки врозь, взмахните правой рукой, опишите полукруг левой и так далее… Так сказать, занимались гармоничным развитием будущих строителей коммунизма. Но у меня в голове в этот день было совсем другое. Утром, когда на уроке русского языка я на промокашке по приказу Тогота пытался воспроизвести колдовскую фигуру – знак закрытия пути, я сделал четыре ошибки. Всего четыре! Но покемон рассвирепел! Он рвал и метал.

– Если ты не в состоянии воспроизвести магический символ самого низшего порядка, то зачем я вообще вожусь с тобой! – взвился он. – Чем учить тебя, мне проще тебя прикончить и взять в ученики кого-то другого!

И вот, стоя в строю на уроке физкультуры, я мысленно пытался найти ошибки в начертанной мной фигуре. Одну из них я обнаружил сразу, а вот остальные три… Естественно, слова физрука я пропустил мимо ушей, и когда меня вызвали из строя, чтобы я повторил необходимые движения, я не знал, что делать. В итоге физрук жирно вывел в моем дневнике:

Гимнастика – 2(два)!!!

Я стал просить Тогота, чтобы он «очистил» мой дневник – стер двойку. Но покемон заупрямился. Два оставшихся урока я просидел в прострации, готовясь к очередному скандалу дома, жалея себя, мысленно посылая проклятия Тоготу. Но, судя по всему, мой покемон меня не слышал. Обычно, стоило мне подумать про него какую-нибудь гадость, он, словно малыш, которому показали язык, тут же начинал возмущаться, называя меня в ответ разными обидными словами или вспоминая те мои поступки, о которых никто не знал и которые мне самому стыдно было вспоминать. Но сейчас он не откликался. Значит, был чем-то занят.