Ключ Отца

Как мне надоели эти коридоры: идешь, идешь, идешь. Не успел вдоволь посокрушаться, как стены разошлись в стороны, обнажая в клубящейся тьме огромную залу. Тут уже факелы не помогали — они захлебывались и плевались от накатываемой мглы, но сделать с ней ровным счетом ничего не могли. Здесь было царство теней, королевство темноты, империя ночных кошмаров. Лишь одной вещи здесь хватало сил противиться воле тьмы — артефакту, несущему отпечаток руки Создателя. Ключ ярким светочем отозвался на мой жадный взгляд, словно почувствовал меня. Я сделал несколько шагов вперед, как сверху загрохотали цепи.

Последний Страж был поистине силен и ужасен. Так ужасен, что Отец заковал его, приладив звенья к крепкому ошейнику. Чудовище плавно взмахивало перепончатыми крыльями и слетало вниз, глядя уверенными и спокойными глазами хищника на свою жертву, понимая, что я не успею добежать до артефакта. Я рванул обратно, спотыкаясь, падая, но выходя из той зоны, в которой последний Страж мог достать меня. Лишь отойдя на безопасное расстояние и с сожалением понимая, что "Аура лентяя" иссякла, стал внимательно разглядывать последнее препятствие на пути к артефакту.

Чем больше рассматриваю Стража в предательском свете факелов, тем больше недоумеваю и смущаюсь. Красноголовый лев с густой гривой и широкой грудью по-кошачьи вытягивается, разгоняя кровь после долгого сна. Позвонки хрустят, по коже прокатывается темная синева, внезапно он исчезает, оставляя лишь висящую в воздухе цепь, и тут же появляется снова. Да что ты такое?

Сумеречная Мантикора, констатирует пристальный взгляд. Только теперь замечаю большой гипнотически покачивающийся хвост с хищным жалом. Держу пари, удар у кошки стремительнее, чем у скорпиона.

Звук хлопка портала заставляет встрепенуться. Не может быть. Он… он прошел тритона? В одиночку? Судорожно жму на второе тату — мужскую голову с открытым ртом, и из недр легких против воли вырывается истеричный ор.

— Аааааааа!!

Ну если ты не знал, куда идти, то можешь ориентироваться по голосу.

Вы применили умение "Крик лоботряса". От вашего визга внутри врагов просыпается Великий Лентяй. Воины наносят лишь один удар, лучники не тянутся за второй стрелой, маги не используют сложные боевые заклинания. Время действия 2 минуты.

Сначала я вижу оставляющий после себя зеленый магический след клинок, и только потом уже осознаю все случившееся. Удар сбивает почти все защитные бафы, наложенные "миротворцами", лопается защита Хло, и я буквально чувствую, как загибается сейчас от боли снаружи мой преданный фейра, в грудь, чуть повыше сердца и по самую рукоять, входит кривой роговский клинок, и мир останавливается.

Сумрак сливается со слабым светом клинка, тьма вокруг весело пляшет с тусклыми затухающими факелами, тяжелое дыхание мантикоры затихает. Тишь да благодать. Тишь да благодать. Тишь… Меня резким рывком выбрасывает назад.

— Тьфу ты, пару десятков урона не хватило.

Голос у двойника противный, чуть похожий на мой собственный, но крикливее, со срывающимися нотками. Может, так я и говорю. Хотя тут есть что-то еще. Тяжело мотаю головой и понимаю, что голосит еще Дита.

Внимание. Вы отравлены лунным клинком, пропитанным кровью болотных гадюк. Каждую минуту уровень здоровья будет снижаться на пятьдесят единиц.

Внимание. Вы серьезно покалечены, следующие 12 часов левая рука атрофирована.

Внимание. Вам нанесен…

Отмахиваюсь от Диты и тянусь непослушными пальцами правой руки к красному фиалу на поясе. Ох, Навуходоносор, если выберусь, памятник тебе поставлю, что наплевал на мою глупость и почти насильно вручил через торговца НПС несколько фиалов жизни. Плюс двести каждый. Пораскинем мозгами, их у меня четыре, значит, всего восемь минут при текущем отравлении я продержусь. Зубами вытаскиваю мягкую пробку и отплевываю в сторону. Зелье слишком терпкое, солоноватое и густое, но с каждым новым глотком чувствую, как возвращаются силы. Хрупкое стекло пустого флакона стукается о пол, но не разбивается, а я с трудом поднимаюсь на ноги.

Рога смотрит зло, но не сходит с места. Странное ощущение, будто смотришь в зеркало, только кривое. Лицо мое, но одновременно чужое, обезображенное желчью и жестокостью. Я смотрю на презрительно сжатые губы и насмешливые глаза, представляю, как со временем появляются глубокие морщины, уже навсегда запечатанные на лице. Двойник станет очень мерзким стариком, если… состарится.

— Кто ты? — вопрос волновавший и одновременно пугающий меня.