Ключ разумения

А Звяга его не слышал, хоть и находился в парке, но в каком виде! Ещё ночью на своей тележке он ввязался в бой и был порубан – рыцарями ли, гортанцами, какая разница! И теперь останки его лежали неподалёку от дворца, прикрытые ворохом разноцветных осенних листьев, а рядом сидели несколько бездомных бродяг и поминали его. Услыхав разносившийся на весь парк голос Просперо, один из них, не простого происхождения человек, бывший камердинер бывшего толстяка Страуса, сказал: «У, плебей! Опять наотдохновинился с утра!» – и выпил.

…А что Раздватрис? Тело его сидело во всё более заполняемой водою ванне, а сознание всё более обволакивал сонный туман. И вот он уже стоит, заметьте, совершенно голый, будто бы в прохладной парной, и видит: один в чёрном, другая в белом, взявшись за руки и глядя друг на друга, и с ними держащий шлейф её платья серебряный паж, уходят куда-то в голубой туман, а Ангор совершенно ничего не может поделать. Он и грозит, и умоляет, и взывает к совести, но Гортан даже не оборачивается, а Ангор не может броситься за ним, он как бы прилип к месту. Это потому что между ними встал ещё один человечек, кажется, его зовут Книгочей. Он вытянул руку и не пускает Ангора к влюблённым. Эх, всадить бы тебе в спину нож!

– Брат мой! – вместо этого жалобно просит Ангор. – Почему ты не пускаешь меня к другому брату и другу моему? – произносит он странные слова.

– Потому что ты самый гадкий, самый жуткий и к тому же голый! – отвечает Книгочей.

И Ангор, наконец, видит, что он голый, и испытывает что-то совершенно несвойственное ему – это стыд – и пытается прикрыться широкими ладонями и силится проснуться.

А в бывшей квартире Раздватриса переполох. «Арестант, или как его, исчез! Сидел в ванной, принесли фрукты и отдохновин, а из-под подмывальной комнаты вода выбегает в квартиру. Глянули, она из ванны через край хлещет, а в самой ванне никого! Утоп?! Спустили воду – никого. Вместе с водой в дырочку просочился танцор, или растворился в воде? Ни в шкафах, ни под кроватью, ни в кабинете! И вдруг – уж вода вся ушла, а в пустой-то ванне опять Трисдвараз проклятый появился. Да голый какой! Хвать одёжу свою красную со стула – а мы, славные гвардейцы, его хвать за белы руки-ноги. А он глаза затворил и ну орать: «Брат! Помилуй! Спаси!!!» – и рраз, а в руках-то у нас нету никого, то есть арестанта-то этого нету – вот пуговица от штанов красных – без пуговицы может далеко не уйдёт, а пока – исчез совсем!»

Вот примерно такой рапорт выслушал Неулыб и скорёхонько побежал переводить Мочалу.

А Ангор стоял в тумане, прикрывшись красной хламидой палача, а перед ним Виа Чеа, Великий Книгочей.

– Прошу убежища. Спрячьте меня. Потому что меня хотят убить, – говорит Ангор.

– Ну, ступай пока опять в Золотую долину, – машет рукой Книгочей.

… И Ангор Антаки снова очутился в Золотой долине, а Неулыб Ушастый и Мочал Хохочущий получили кукиш с маслом. Так Раздватрис сбежал во второй раз, и название первой книги оправдало себя, и можно перейти к следующей, но… Виа Чеа ещё эту книгу не закрыл, а потому придётся и мне немного повременить с финалом.

…Вот и стал Ангор жить с матерью в оккупированной середневековцами Золотой долине в самой отдалённой сторожке Жердя высоко в сопках. Рыцари туда не добирались. Охотился из лука, чтоб не было слышно выстрелов. А оправившийся от болезни Жердь и жена его и при этом режиме работающие сторожами долины, носили в сторожку продукты и всякие необходимые вещи.

Во второй раз предавший Родину карлик Пупс, произведённый в нижние рыцарские чины и носивший латы, назывался на чужом языке длинно: Адольфио Гитлёриус Пупсило – во как! Жердь не церемонился и звал его попросту – Гитлер. Ангора этот Гитлер выдать не смел, и иногда поднимался к нему в гору на ослике, которого тоже одели в доспехи. Они пили отдохновин, и карлик уговаривал Ангора спустится вниз работать палачом, обещал посодействовать, а тот смеялся и говорил по-середневековски, что Гитлер капут. Скоро. И что надо было оставить карла висеть вверх ногами, и напоминал ему, что не сделал этого только потому, что тот обещал служить исключительно ему, а? Что? На что Пупсяро-Гитлерио туманно намекал, что всему своё время, и нервно ёрзал хилым телом внутри просторных лат.

Ангор не исключал вероятности продаться и стать местным палачом, а потом и дворцовым, конечно, то есть главным, но этого ему было уже мало: трон мерцал в сомкнутых на ночь глазах! А мать его это мерцание раздувала в полыхающий костёр. Каждую ночь надеялся Ангор увидеть Гортана во сне, но тщетно – туманный остров ему больше не снился, и с кровати он никуда не исчезал. Можно было бы, конечно, махнуть к Скалистому перевалу, но кругом враги, и без приглашения с т о й стороны, куда он попадёт?