Ключ Сары

Сразу за колючей проволокой девочка могла разглядеть деревню. Темный колокол над церковью. Водонапорная башня. Крыши и печные трубы. Деревья. Она подумала, что там, в таких близких домах, люди ложатся спать в свои кровати, у них есть простыни, одеяла, еда и вода. Что эти люди чистые, а их одежда хорошо пахнет. Никто на них не кричит. И все это там, прямо там, по другую сторону ограды. В хорошенькой деревушке, где звонит церковный колокол. Где дети, наверное, на каникулах. Дети играют, отправляются на пикник, бегают наперегонки. Счастливые дети, несмотря на войну, несмотря на ограничения, введенные немцами, несмотря даже на то, что отцы их, возможно, ушли на фронт. Счастливые дети, их любят и холят. Она не понимала, откуда взялось такое различие между ею и этими детьми. Не понимала, почему с нею и с другими людьми так обращаются. Кто так решил и с какой целью?

Им дали пустой суп из капусты. Жидкость была светлой, и в ней полно песка. Больше им было ничего не положено. Потом она увидела, как женщины раздеваются, их заставляют мыть свои грязные тела под струей воды, льющейся в ржавые железные поддоны. Женщины показались ей уродливыми и нелепыми. Все они вызывали у нее отвращение – и рыхлые, и худые, и старые, и молодые. У нее вызывало отвращение то, что их выставили голыми. Она не хотела их видеть. Но ничего другого не оставалось.

Она прижалась к теплому телу матери и постаралась не думать о братике. Тело чесалось, кожа на голове тоже. Ей хотелось помыться, залезть в хорошую ванну, потом в постель и чтобы братик ее обнял. И поужинать. Она задумалась, может ли быть что-то хуже, чем все то, что случилось с ними в последние дни. Вспомнила о своих подругах, о других девочках из школы, которые тоже носили желтые звезды. Что с ними? Скольким из них удалось ускользнуть? Хоть кто-нибудь нашел убежище, спрятался где-то? В безопасности ли Армель со своей семьей? Увидятся ли они когда-нибудь с ней и с остальными? Сможет ли она пойти в школу в сентябре?

В ту ночь она не спала. Ей не хватало успокаивающего присутствия отца. Болел живот, она чувствовала, как желудок сводит судорогами. Она знала, что им запрещено покидать ночью бараки. Сжала зубы, держась за живот. Но боль нарастала. Она тихонько встала и пошла на цыпочках мимо сморенных сном женщин и детей, пока не добралась до уборной, которая находилась снаружи.