Ключ Сары

Вскоре после ее рождения и перед самым переездом в квартиру на рю де Сантонь Бертран набрался смелости и признался, что любит Амели, собирается жить с ней и хочет переселиться в ее квартиру на Трокадеро. Он заявил, что не может больше обманывать меня и Зою, что развод должен состояться обязательно, но процедура будет быстрой и безболезненной. И тогда, слушая его пространные и путаные признания, глядя, как он меряет шагами комнату, заложив руки за спину и опустив глаза, я впервые подумала о том, чтобы вернуться в Америку. Я дослушала Бертрана до конца. Он выглядел опустошенным, сломленным, обессиленным, но справился со своей нелегкой задачей. Наконец он был честен со мной. И с собой тоже. Я во все глаза смотрела на своего красивого, чувственного мужа, а потом поблагодарила его. Он не на шутку удивился. Бертран признался, что ожидал более сильной и резкой реакции с моей стороны. Он ожидал криков, оскорблений, ссоры. Малышка у меня на руках завозилась и запищала, размахивая крошечными ручонками.

— Никаких ссор, — пообещала я. — Никаких криков, никаких оскорблений. Ты доволен?

— Доволен, — ответил он. А потом наклонился и поцеловал меня и ребенка.

Он уже чувствовал и вел себя так, словно ушел из моей жизни. Ушел навсегда.

В ту ночь, поднимаясь с кровати, чтобы накормить голодную малышку, я думала о возвращении в Штаты. Но куда, в Бостон? Нет, сама мысль о том, чтобы вернуться в свое прошлое, в город своего детства, вызывала у меня отвращение.

И внезапно я поняла, что должна сделать.

Нью-Йорк. Зоя, я и малышка, мы можем поехать в Нью-Йорк. Там жила и работала Чарла, да и мои родители находились неподалеку. Нью-Йорк. А почему бы и нет? Я не слишком хорошо знала этот город, мне еще никогда не приходилось подолгу бывать там, если не считать ежегодных поездок в гости к сестре.

Нью-Йорк. Пожалуй, единственный город в мире, способный составить конкуренцию Парижу в смысле полнейшей непохожести на него. Чем больше я думала, тем больше мне нравилась эта идея. Я не стала обсуждать ее с друзьями. Я знала, что Эрве, Кристоф, Гийом, Сюзанна, Холли, Джейн и Изабелла будут расстроены моим отъездом. Но знала я и то, что они поймут меня и одобрят мое решение.

А потом умерла Mamé. Она кое-как оправилась от последствий перенесенного в ноябре инсульта, но больше не могла разговаривать, хотя и пришла в сознание. Ее перевезли в отделение реанимации в клинику Кошена. Ее смерть не стала для меня неожиданностью, я внутренне готовилась к ней, но все равно потрясение оказалось очень сильным.

И вот на похоронах, которые состоялись в Бургундии, на маленьком печальном кладбище, Зоя спросила у меня:

— Мама, а мы действительно должны переезжать на рю де Сантонь?

— Думаю, что твой отец ожидает от нас именно этого.

— А ты сама хочешь жить там?

— Нет, — честно ответила я. — Не хочу. Я не хочу переезжать туда с того самого момента, как я узнала, что случилось там когда-то.

— Я тоже не хочу.

Потом она сказала:

— Но где же мы тогда будем жить, мама?

И я ответила, легко, шутливо, ожидая, что она насмешливо и неодобрительно фыркнет:

— А как насчет Нью-Йорка?

___

Словом, с Зоей все получилось легко и просто. А вот Бертран отнюдь не пришел в восторг от нашего решения. Его совсем не радовала мысль, что дочь уедет от него так далеко. Но Зоя твердо и решительно была настроена уехать. Она сказала, что будет прилетать к нему чуть ли не каждый месяц и что он тоже может приезжать к нам, чтобы повидаться с ней и сестрой. Я объяснила Бертрану, что мы еще не приняли окончательного решения о переезде. И что в любом случае мы уезжаем не навсегда. Всего лишь на пару лет. Чтобы Зоя освоилась с американской стороной своей личности. Чтобы помочь мне встать на ноги. Начать все сначала. Он теперь жил с Амели. Они официально оформили свои отношения. Дети Амели были уже почти взрослыми. Они жили вдалеке от нее и, кроме того, часто навещали своего отца. Может быть, Бертран поддался искушению вкусить новой жизни без ежедневной ответственности за детей, своих или ее? Наверное. Во всяком случае, он сказал «да». И тогда я стала готовиться к отъезду.

Поначалу мы жили у Чарлы. Но потом она помогла мне подыскать недорогую, простую квартирку с двумя спальнями, «роскошным видом на город» и швейцаром на Западной 86-й улице, между Амстердамом и Коламбусом.[76] Я унаследовала жилище от одной из ее подруг, которая переехала в Лос-Анджелес. В доме жило много семейных и разведенных пар, это был настоящий улей, полный детей — совсем уже взрослых и грудных, велосипедов, детских колясок и мотороллеров. Здесь было уютно и комфортно, но чего-то все равно не хватало. Чего? Я не знала.

Благодаря Джошуа я устроилась нью-йоркским корреспондентом для одного французского веб-сайта. Я работала на дому и по-прежнему прибегала к услугам Бамбера, когда мне требовались фотографии из Парижа.

Зоя пошла в новую школу, Тринити-колледж, в паре кварталов от дома.

— Мама, я никогда не стану там своей, они зовут меня француженкой, — жаловалась она, и я не могла сдержать улыбку.

___