Ключ судьбы

– Что будем заказывать?

– Одно латте без сахара.

– И всё?

– И всё.

– Может чего-нибудь перекусить или десерт?

– Нет, спасибо.

Я подозвал официанта и заказал два кофе. И вот сейчас я должен был что-то спросить или что-то рассказать, но на ум, кроме: «срочно выходи за меня замуж и нарожай мне кучу детей!» – как-то ничего не приходило.

В неловком молчании она погрузилась в окно, а я погрузился в неё и стал задавать себе вопросы в омуте страстей.

Да что же такого в неё привлекательного? Серьезно, Пётр, что за хрень? Ты же не подросток уже, гормоны стабилизировались, прыщи прошли, волосы по всем местам выросли и даже голос грубее уже не станет, в чём причина твоей одномоментной влюбленности?

Ну ладно, глаза большие, открытые, серые. Кажется, такое любят в девушках. Только они печальные какие-то. Или равнодушные. Может в этом её притягательность?

Лицо узкое, нос прямой длинный. Вот тут совсем не модель. Скорее просто приятная девушка. Нет, не во внешности дело. Да в серости её глаз можно утонуть и провести полжизни, а оставшиеся полжизни смотреть, как она поправляет волосы, но все равно не во внешности.

Тут дело в том, как она держится. Как-то величественно, проницательно, чинно и независимо. Думаю, это первое, к чему тянешься, что располагает. Некая статность. Она одновременно дистанцирует и притягивает, словно неодимовый магнит.

– Чем занимаетесь Пётр? – неожиданно спросила она.

– Работаю, программист.

– Вам это интересно?

– Ну, в целом да.

Она вновь погрузилась в окно. Я понимал, что ей со мной скучно и скорее всего это свидание первое и последнее, но мне очень хотелось хоть на некоторое время увлечь её внимание, пока она не встала и не сказала, прощай.

– А если бы я был кем-то другим? Например, бизнесменом. Знаменитым спортсменом. Олигархом. Я бы заслужил ваше внимание?

– Навряд ли.

– Отчего ж?

– Я не нуждаюсь в спонсорах и дорогих подарках. Мне это не интересно.

Ага, рассказывай. Цену себе набивает, – мелькнуло у меня в голове. А чуть поднадвить, так выкати мне «Бентли» и я вся твоя.

– А кто же интересен? – продолжал я допрос, переходя в атаку.

– Мужчина, – глаза её так и вспыхнули.

Что ж, получается я не совсем мужчина по её мнению. Ладно, теперь уже точно нечего терять.

– Видимо я телосложением не вышел? Бицепсы там, широкие скулы, борода до колен.

– Ну, если эти атрибуты будут способствовать вашим поступкам, то, наверное, да.

– Каким поступкам?

– Мужским поступкам.

У меня что, на лбу написано, что я тряпка? – гудел трансформаторной будкой мой мысленный фон. – Типичная стерва. Где-то я слышал, что лучший способ подавить влюбленность в себе, так это возненавидеть объект своего сладострастия. Продолжу дерзить, сейчас она явит мне всю свою суть.

– Дом построить, сына воспитать, медаль за отвагу на грудь повесить и готов мужчина? – я начинал злиться.

– Плоско мыслите Пётр.

Я не понимал притворство это все, какая-то игра или она просто издевается, увидев худенького программиста не примечательной внешности.

– У вас был отец? – спросила она.

– Дед был. Отец свалил, когда я еще в пеленках ползал.

– И ваш дед построил дом?

– Ну, дачу построил там.

– И вас воспитывал?

– Было дело.

– Ветеран?

– Всю войну прошёл.

– Гордитесь им?

– Горжусь, конечно.

– За все перечисленное гордитесь или за что-то ещё?

Я задумался. Прыткая бабенка. Влезла ко мне в голову и начала там плановую перестановку. За что я горжусь дедом? Да просто за то, что тащил меня и заменил отца. А когда умирать собрался, сберкнижку мне протянул с отложенными деньгами на похороны.

– Просто он сделал все, что должен был.

И тут она заулыбалась. Ехидно так, что-то поняла для себя. Смотрит так лукаво, а в глазах зажглись огоньки, как будто за каждым по торшеру включили.

– Знаете, чем вы отличаетесь от своего деда?

Кажется, она перешла в наступление. А хватил ли эрудиции?

– Видимо тем, что он мужчина, а я нет. Это вы хотели сказать?

– Тем, что он никогда не жаловался на свою жизнь. Угадала? Может он тоже о чём-то мечтал, только не получил чего хотел. Сначала война. Потом сын, которого ваш дед не успел воспитать в годы войны, взял и бросил своих детей и сдох где-то в пьяном угаре. Тут ещё работать надо, потому что внуков надо на ноги поднимать. Да он и не жил даже, просто брал и делал что требуется. Вот это мужчина. Без нытья и позы жертвы в своей голове. Сейчас это модно, каждый второй циничный эгоцентрист или напыщенный нарцисс, одни доморощенные мальчики с мелированной мочалкой на голове и бородой из барбер шопа, которым позавчера тридцатка стукнула.

– У меня нет мочалки.

– Да, потому что вы вся остальная клишированная социальная среда мужского пола.

– Это какая?