Ключ Вечности (СИ)

Обольстителен и обаятелен, так мне показалось с первого взгляда. Но не только это — хитер, хитер, словно лис и также прекрасен. Одно лишь сияющее солнце сравнимо с дворянской красотой. Высокий, с поднятой фигурой и идеальной спиной как у кота, Каин белоснежно улыбался. Струящиеся, тонкие, белесые волосы, чуть прикрывали уши. Хитрый, и от того безумно опасный. Опасностью от него веяло ничуть не меньше, чем обаянием. Его хорошая фигура и четкие движения — армейская школа. Но вот манеры, настоящий соблазнитель и похоже всего вокруг. Одет юноша был в красный, расшитый камзол с Великим Драконом Империи, вышитым на всей груди золотой ниткой. Это символ принадлежности к Имперской Свите — Дракон, покоряющий небо. Дворяне высшего света прекрасны все по-своему. Вспомнить Эдриана, Дитриха и Ролло. Но, Каин блистательно красив, его красотой наслаждался и сам Алексис, который признавал выигрыш первого в этой области.

Больше же всего, меня взволновало его лицо, а особенно его странные глаза. Дело в том, что я не чувствовала энергию медиума, исходящую из него. Он человек — сказала бы я, не задумываясь. Но откуда спрашивается, шла эта мощнейшая, темная энергия, которая могла принадлежать, только «пробужденному медиуму»? Лицо — оно безбожно красиво, хотя я бы все равно сказала, что для меня его красота — ничто, по сравнению с Рафаэлем. Что же не так…. Эти странные глаза…. Уверенная в том, что в Свиту могли войти только одаренные существа, под стать ее Маршалу, я была слегка в замешательстве, увидев ее первого представителя. Не разочарована, ведь этот поток идет откуда-то…. Скорее, заинтригована, как и Рафаэль…. В чем же его секрет? В этих глазах? Они разные…. Правый глаз голубой, небесно голубой, и красивый, нежный, такой глаз мог принадлежать медиуму, так как зрачок сужен и вытянут, и к тому же естественного, красного цвета, как и у меня. Но второй глаз, внешнюю радужную оболочку имел зеленого цвета, свежая лесная трава после дождя, и то не такая зеленая, а зрачок такой же суженный, но прозрачный как луна.

— Моя леди, позволите вашу руку? — он с силой выдернул мою руку, но даже, ни слова не возразил, когда поцеловал ее в перчатке. С этикетом медиумов он, похоже, знаком. Так кто же он такой?

Рафаэля я победно не дала ему целовать, встав перед ним и слегка загородив ему дорогу к мальчику. Хмыкнув, он лишь поклонился.

— Рафаэль, Джульетт…. Это один из четырех моих генералов, верховных главнокомандующих Армии, член Имперской Свиты, Каин Волентайн.

— По-вашему я и сам не смог бы представиться? Я так понимаю, мы вернули и потерянную Темную Принцессу и потерянного Темного Принца? Какая удача, и чем мы только занимались все эти полтора месяца…. - голос Каина не был мягким, скорее наоборот, не соответствовал его внешности — строгий и высокий. Этим голосом он, наверное, подчеркивал свою аристократичность в третьем колене. Семья Волентайн, одна из великих родов — основателей Империи. Значит, Каин по любому медиум, так почему такое странное ощущение. Алексис проигнорировал его, и снова перевел внимание на нас:

— Джульетт, Каин введет тебя в курс дела завтра, вы будете исполнять наши указания вместе, ему давно не хватает сдерживающего начала. Пока мы официально не представили тебя Совету и Армии, надо подготовить тебя, чтобы ты могла сражаться в реальных, боевых условиях. Кончено Каин выглядит, как полный раздолбай, но поверь, что касается техники военных сражений, ему нет равных.

— Это вы мне льстите, Маршал, или ругаете? — у них своеобразные, покровительственные отношения. Друзья, но каждый из них относился к дружбе по-своему. У Маршала, в силу его поста, как руководителя Свиты, больше прав. Каин же считал Алексиса другом, но время от времени, чтобы издевательски подчеркнуть их разницу, употреблял «вы». Видимо, это происходило в те моменты, когда они особенно надоедали друг другу.

— Каин, прекрати здесь ошиваться без дела, сгоняй-ка лучше за формой для Джульетт. Я принес ее вчера.

— Боже! Здесь вечно такой хлам! Попроси Реджину убраться здесь, она все равно робот! — с оханьем и весьма недовольным видом, дворянин испарился в лабиринте стеллажей.

Рафаэль все это время обдумывал, что еще нужно сказать Алексису в срочном порядке. Но подал голос только после того, как Маршал сам предложил ему чаю и передал ему сладости, которые материализовал из листка бумаги под ногами. Рафаэль не был особенно брезглив, потому что знал, что все, созданное Маршалом, вполне реально, осязаемо и вкусно.