Ключ власти

Среди общего искреннего ликования даже Купол заулыбался. Собравшиеся в блиндаже столпились вокруг низкого коренастого комкора. Он жал протянутые руки, благодарил боевых командиров, старался каждому сказать хоть одно тёплое слово.

Лишь один из старших офицеров оставался в стороне — спокоен, даже холоден. Высокий, лобастый, костистый, он носил невзрачную изжелта-зелёную — «гороховую» — полевую форму военврача. Постоянно в чёрных лайковых перчатках, даже за столом. Замкнутое бледное лицо, сжатые узкие губы. Нелюдим!

Приехав позавчера с обозом крытых санитарных фургонов, он поставил свои повозки в каре — как скотоводы на Диком Западе ставят их перед атакой туземцев, — сухо назвался в офицерском собрании: «Барон Данкель, штаб-комиссар медицины», и с тех пор ни с кем толком не общался. Кроме своих фургонов, его ничто не интересовало. При этом раненых он не принимал и помощи им не оказывал! что за военврач такой?.. немудрено, что и красноармейцы его вниманием не жаловали. Однако Купол явно был накоротке с бароном — видели, как они оживлённо беседуют наедине.

Пока все радовались победе, Данкель перочинным ножом отрезал куски от яблока и медленно, аккуратно поедал их один за другим.

Осунувшиеся от усталости и недосыпания лица офицеров светились радостью — самое трудное позади, враг разбит, осталась рутинная сапёрная работа и делёж трофеев.

— Гере комит, где ждут очередную звезду?

— За экватором, в землях царя-бога. Ума не приложу, как фаранцы с этим справятся — без авиации, с их прадедовскими пушками… Боюсь, на окраинах Мира вырастут государства кротов, пока мы доберёмся туда по-настоящему. А двадцатого зоревика звезда грянет в наше полушарие — Кивита, Якатан или восточней… расчёты пока неточны. Может и в море упасть. Тогда мне придётся командовать эскадрой!

Победное воодушевление пьянило, веселило. Одна мысль о том, что Купол станет навархом-флотоводцем, вызвала вспышку острот:

— Будет славная путина!

— Для морского промысла не худо приручить пару гидр хаоса…

— Жаль, гидры повывелись — с ними бы рыбачить, как с бакланом.

— В отдельном корпусе Синей половины есть водолазный отряд, — не без самодовольства заметил Купол. — Глубина позволит — поныряем… Я расскажу парням, как вы сражались — пусть завидуют и стремятся превзойти. Господа, Красная армия показала отменную выучку и доблесть! Все вы заслужили отдых… Баня, водка и подружка — что ещё нужно солдату?

Казарменная шутка имела успех — офицеры в красно-бурой форме рассмеялись, переглядываясь и подмигивая друг другу.

— Гере комит, нынче же вечером на тыловой базе всё приготовим… включая банщиц.

— Некогда нежиться. — Купол посуровел, исподлобья обводя командиров бледными выпуклыми глазками. Красноармейцы невольно подровнялись — круглоголовый лысун умел не только хвалить, но и разносить в пух и прах. — К слову — кто желает со мной охотиться на «тёмные звёзды», может рапортовать о временном переводе в Синий корпус. Большая убыль в офицерах…

Момент был выбран метко — трое сразу напросились под его начало. Купол обласкал их, обещав долгие горячие деньки или бюст в галерее героев.

— Штурмовики начали захват кратера, — доложил запыхавшийся вестовой. — Продвигаются без помех!

— Какие будут распоряжения, гере комит? Мои сапёры готовы через час обрушить входы в подземелья, а перед тем — заложить газовые бомбы.

— Нет. Кроты отошли, не отстреливаясь — значит, деморализованы. Прикажите своим — пусть идут по пятам, остерегаясь мин и завалов. Ставить быстрый крепёж в галереях. Шахтёры у вас есть?

— Каждый второй! специально брали рудокопов.

— Отлично. Захватывать всех живых, но особенно — шевелящиеся семена. Хотя — подробнее вам объяснит штаб-комиссар. — Купол указал на военврача в гороховом мундире.

Тот, держа за черенок, протянул вестовому остаток яблока, почти очищенный от плоти:

— Выброси, братец… Итак, господа, повторю для тех, кому я не представился…

Его глуховатый голос как-то заставлял к себе прислушиваться.

— …барон Данкель, директор научной тюрьмы генштаба.

— Чёрный Барон… — вырвалось у кого-то из стоявших сзади. В этом голосе прозвучало то же, что появилось на лицах других — неприязнь, если не брезгливость. Бойцы, рискующие жизнью, не уважают тех, кто убивает без риска.

На военврача это не произвело никакого впечатления — достав портсигар, он извлёк папиросу с золотым ободком на мундштуке и, разминая плотно набитый табак лайковыми пальцами, продолжил тем же невыразительным тоном:

— Во всём, что касается живой силы противника и его живой техники, вы подчинены мне. Кто сомневается — справьтесь у его высокородия штабс-генерала. Тот живой объект, на который я укажу, должен быть доставлен в мой обоз и сдан моим людям. По квоте мне принадлежит четверть инопланетной живности. Есть вопросы?

— Гере полковник, уточните насчёт семян, — промолвил викарий-сапёр после общей холодной паузы.