Ключ. Возвращение странницы

– Том говорит – не особенно… сейчас столько не достанешь, сколько нужно, чтобы напоить Эзру Пинкотта. По словам Тома – чуть больше обычной нормы, если ты меня понимаешь. И твердит во всеуслышание: он разузнал кое-что такое, отчего ему в карман враз посыпались бы денежки, если бы один человек, которого он не станет называть, знал, с какой стороны у бутерброда масло.

– Господи помилуй, – откликнулась миссис Буш.

– Все смеялись, но больше он ничего не сказал, хотя, конечно, люди поняли, что он имел в виду…

– Ш-ш, Энни!

Одна дама подтолкнула вторую, две пары глаз обратились на мисс Сильвер, которая сосредоточенно рассматривала открытку с изображением средней школы, ярко-желтой на фоне синего неба. Обе еще понизили голос. Слов было больше не разобрать, пока Энни не выпрямилась и не объявила, что ей пора.

– Я приду к тебе с купонами на сладкое, как обычно, Сюзанна. Смотри не забудь про меня, когда появится первая же партия мятных леденцов. Том на редкость неравнодушен к мятным леденцам.

Она удалилась, и миссис Буш подошла к мисс Сильвер.

– Красивые виды, – заметила та. – Я остановилась у мисс Фелл. Она сказала, что у вас есть фотографии самых интересных мест в окрестностях. Я считаю, очень мило послать интересную открытку друзьям, когда ты где-нибудь гостишь.

Лед был сломан, начался разговор. Последовали воспоминания о прежнем священнике и о мисс Софи времен Первой мировой.

– Мы постоянно собирались у них дома, чтобы шить для солдат, и я каждый раз кроила на всех. Мисс Софи совсем не умела управляться с ножницами. И не думала я, что однажды придется снова этим заниматься, и даже более того. Вот церковь, очень хорошо вышла – сами убедитесь, если посмотрите в окно. Последний экземпляр. Вы просто не поверите, какой на них спрос на неделе, и все из-за того, что бедный мистер Харш застрелился за органом. Говорят, он прекрасно играл, хотя я и не большая любительница. Мистер Буш, тот пойдет куда угодно, чтобы послушать хорошую музыку, и лично я скажу: всему свое время. Немного музыки никому не повредит, но вот вам бедный мистер Харш – в конечном счете его-то она точно до добра не довела!

– Ужасная судьба, – сказала мисс Сильвер.

– Просто кошмар, – поддакнула миссис Буш. – Приятный тихий джентльмен, в кои-то веки, хоть и иностранец. Я уверена, что он застрелился, как и постановили после дознания. По-моему, зря они пытаются обвинить мистера Мэдока. Совершенно в духе нашей полиции. У меня самой племянник констебль – Джим Пинкотт, сын старшего брата, – и я не далее как вчера вечером сказала ему: «Скажи на милость, какой прок от дознания, если вы зацепились только за это – из всего, что говорили присяжные? Разве они не выслушали свидетелей? Разве коронер плохо высказался? Разве они не постановили, что мистер Харш покончил с собой в помрачении рассудка, как написано в газетах? И зачем привозить сюда лондонскую полицию?» Пусть себе сидят в Лондоне и занимаются своими убийствами, вот что, вместо того чтобы вынюхивать и докучать людям там, где их никто видеть не желает.

Мисс Сильвер в робком восхищении смотрела на собеседницу.

– Отлично сказано!

Миссис Буш самодовольно улыбнулась.

– Да уж, я в самую точку попаду, когда надо. Джим слов не нашел, правда, он-то тут ни при чем…

– Значит, это лондонская полиция арестовала мистера Мэдока?

– Да, двое приехали, – ответила миссис Буш. – А ведь как почитаешь газеты, так можно подумать, что у них и в Лондоне забот полон рот. Они пришли поговорить с мистером Бушем – главный инспектор Лэм и сержант Эббот. Конечно, раз мистер Буш вместе с мисс Дженис Мид нашел тело, они и шага не могли сделать без его показаний. Но только мистера Мэдока арестовали не потому, что мистер Буш что-то такое сказал. Им что-то наболтал один мальчишка из эвакуированных, и будь он моим, уж я бы ему всыпала – ишь ты, приехал и испортил человеку репутацию! Миссис Брюер была здесь в субботу вечером, в тот самый день, когда арестовали бедного мистера Мэдока: она приходит два раза в неделю, чтобы помочь по дому, – так вот, она сказала: «Мистер Буш никогда бы такого не сделал. Он, конечно, человек вспыльчивый, но ведь словцо-другое – сущие пустяки, если привыкнуть. Одно дело ругаться, а другое – выстрелить».

– Да уж, – заметила мисс Сильвер.

Миссис Буш подалась ближе.

– Конечно, говорят, было что-то такое между ним и мисс Браун.

Она вдруг замолчала и отстранилась.

– Ну… не следовало бы мне говорить, раз вы там гостите. Надеюсь, вы не станете передавать мисс Софи.

Мисс Сильвер заверила:

– Нет, конечно. Это же вполне естественно. Я совсем не знаю мисс Браун, но слышала, что о ней и мистере Мэдоке многое говорят. У нее, кажется, сильнейший шок.

Миссис Буш чопорно поджала губы: даже по собственным – весьма широким – меркам она разболталась, – но зато какой шанс разузнать ситуацию изнутри! Служанки мисс Фелл молчали как рыбы, из них невозможно было вытянуть ни слова. Миссис Буш ослабила оборону – и поддалась соблазну.

– По слухам, она совсем ничего не ест.

Мисс Сильвер вздохнула.

– Она очень расстроена.

Миссис Буш оперлась о прилавок.