Ключевая фигура

Он не завидовал себе, а в первую очередь — министрам. Кому-то из них придется взять на себя ответственность. Вообще-то в подобных ситуациях создают чрезвычайную комиссию, вот ее-то руководители принимают на себя всю полноту ответственности, информационно-массовый и правовой удары. Тактика, проверенная годами.

Как тут соблюсти право? Как в соответствии с Конституцией поступить гуманно?

— Надо послать туда робота, — нашел выход министр внутренних дел. Он бросил покручивать усы и стал покусывать их.

Да, робота, покачал головой пиротехник. Классный выход. Робот — он же не гражданин России, живет по своей конституции-инструкции завода-изготовителя.

— Вы знаете, сколько стоит робот? — вступился за своего железного друга сапер. — Он один на всю Москву! А террористов?.. Сейчас взорвем робота, а завтра с кем поедем на вызов? Нет, он не стоит робота, — взрывотехник, сощурившись, в очередной раз посмотрел в сторону бронированного одеяла.

— Ты сможешь обезвредить мину? — спросил подошедший ближе министр.

— Смогу, конечно, — спокойно и авторитетно заявил сапер. — Если успею. Мне нужно еще раз осмотреть ее.

— Что вы делаете в подобных случаях?

— Подобных у нас еще не было. Обезвреживаем мину, заложенную где-нибудь под машиной, к примеру, взрывом. Достаточно небольшой детонации.

— Сделай все возможное и невозможное, — распорядился министр, — чтобы обезвредить мину. Этого человека ждет суд. Точнее, люди ждут суда над ним. Осмотри его еще раз.

— Нашли доктора, — проворчал сапер, поднимаясь с места.

* * *

— Только не вздумай озаглавить материал вроде «Судьба агента». Найду, — предупредил Марк, — и сам возьму у тебя интервью.

Корреспондент телекомпании ТВ-6 кивнул. Пока он не услышал объяснений, почему выбор пал на него в частности и на всю компанию в целом. Он надеялся задать этот вопрос в конце беседы или вообще не касаться этой темы. Должен сказать спасибо, что ему бесплатно дают в руки сенсационный материал.

— Запомни еще одну вещь, — продолжил Марковцев, — отснятый тобой материал не должен выйти в эфир раньше того дня и часа, который я укажу.

Он скосил глаза на профессиональную камеру, которую репортер приволок вместе со штативом и уже расположил ее в паре метров от стола, за которым они вели беседу. Сбоку от Марка попадал в объектив включенный телевизор, на экране которого происходили вещи, напрямую относящиеся к разговору в этой квартире, расположенной неподалеку от места происшествия.

— Начнем, — распорядился Марк и, глядя на репортера, включившего запись, прикурил.

Журналист забеспокоился, различив нерешительность на лице собеседника. Прошла минута. Камера снимала молчавшего человека. Казалось, так будет продолжаться до тех пор, пока не кончится кассета или не сядут батарейки в видеокамере. Но вот Марк, в очередной раз затянувшись и выпустив дым носом, стряхнул пепел в пепельницу и ровным, чуть напряженным голосом начал:

— Я, Марковцев Сергей Максимович, подполковник в отставке, специальный агент управления оперативной разведки ГРУ Генштаба, 20 июля текущего года получил задание выехать для оперативно-розыскных мероприятий, связанных с хищением вооружения с законсервированной базы морского спецназа, в поселок Южный, Дагестан. Моим напарником был специальный агент ГРУ Родион Ганелин, проходивший службу в составе диверсионно-разведывательного отряда «Гранит». От начальника отдела он получил приказ «поменять мой профиль работы», что на языке оперативных работников означает физическое устранение. Однако, прибыв для осмотра места происшествия на остров Приветливый, я…

Марковцев принял более чем разумное решение, оно диктовалось его логикой. Если бы он действительно подыграл спецслужбам, генералу Прохоренко, который лелеял надежду воспользоваться советом агента и представить теракт в Новограде как инсценировку спецслужб, то его, агента, как свидетеля, как «носителя государственной тайны», рано или поздно убрали бы. Но Марк оставил все как есть. Сейчас перед камерой он раскрывал грязные дела спецслужб, а им в этом случае, кроме как питать к своему агенту лютую ненависть, ничего другого не оставалось. Если его и надумают искать, то только ради того, чтобы свести с ним личные счеты. А это не шло ни в какое сравнение со статусом свидетеля.

Да, он признавался в своих преступлениях, но каждое его преступление чередовалось с преступлениями спецслужб.