Ключевая фраза

Адрес, имя, резкие боли в животе, температура, кровь… носом. Много крови. Закончив короткий разговор с дежурным неотложки, Артем пополз ко входной двери. Небольшое расстояние давалось с трудом, боль в животе не отпускала, голова начала кружиться, Артем чувствовал, что температура повысилась. Добравшись до двери, Артем потянулся, пытаясь привстать. Вышло со второй попытки. Повернул ключ и, свернувшись калачиком на полу, стал ждать. Периодически боль утихала, Артем старался пошевелиться – и она вновь давала о себе знать. Сознание начало проваливаться. От высокой температуры Артем ощущал себя как бы кем-то маленьким, сидящим в его голове и смотрящим сквозь глаза-окна на мир. Такое с ним уже случалось, пару раз в жизни, когда градусник зашкаливал за сорок.

В дверь позвонили. Артем хотел ответить, но не смог, голос булькающим звуком утонул где-то в горле. Он кашлянул. Догадливый врач скорой помощи, услышав из-за двери кряхтение, повернул дверную ручку – дверь открылась.

Приехавшая бригада оказалась парой врачей: оба мужчины, одетые в зеленые костюмы неотложки, один лет сорока, другой молодой, с татуировкой на шее. Тот, что постарше, после пары вопросов о самочувствии скомандовал, что нужно вколоть Артему.

– Где болит? Ноющая или острая боль? Аллергия на лекарства есть? Температуру мерили? – доктор внимательно смотрел в глаза Артему, что-то успевая помечать в стандартном бланке.

Интерн, как про себя мысленно окрестил Артем молодого врача, достал шприц из врачебного чемодана скорой и вколол его в протянутую для укола руку Каховского.

– Сейчас мы вас отвезем в больницу, – деловито сообщил наставник интерна.

– Можно, в нормальную… не бомжатник? – попросил Артем, которому приезд врачей явно придал сил. – Я могу заплатить…

– Разберемся, – сухо сказал пожилой врач. – Сами идти можете?

Артем кивнул. Встал. Боль автогенным пламенем пыталась с ног срезать. Устоял. С поддержкой интерна доковылял до машины скорой, где его усадили в кресло и привязали ремнем.

– Только в нормальную, ладно? Чтоб больница была нормальная… Я заплачу, – Артем давно не болел и не посещал медучреждений, а только слышал ужасы о городских больницах, где бесплатно лечат бомжей, и знал о платных клиниках, где заранее надо было оформлять страховку, чтобы попасть при госпитализации именно туда.

Артему показалось странным, что пожилой врач, сев в машину, не сказал водителю, в какую именно больницу везти пациента. Водитель скорой, не спрашивая, тронулся с места и поехал в известном ему направлении. Артем пытался разобрать, куда они едут, вглядываясь в снежную непрозрачность стекла скорой, но ничего не было видно. Через минут двадцать тряски по московским дорогам скорая остановилась, и молодой врач, открыв дверь, помог Артему выйти. Капли дождя больно хлестнули по лицу.

– Сюда, – сказал интерн.

Артем вошел в приемный покой больницы, фасад которой не внушал надежды на быстрое выздоровление. Это было обшарпанное здание из красного кирпича, козырек крыльца косо смотрел на прибывших, будто прищурившись. Струйкой с него бежала вода, не нашедшая дорогу к водосточной трубе.

– Я же просил получше? – Артем взглянул на пожилого доктора скорой с ноткой отчаяния.

– Куда положено в таких случаях, туда и везем! – доктор улыбнулся хитрой улыбкой. – 4-я инфекционная. Вам сюда с вашими симптомами, уж извините. Я под суд не хочу, мало ли, что у вас? Может, холера?!

Артем понял, что имеет дело с инструкцией и общественной безопасностью. Делать было нечего, а если бы Артем и решил что-то предпринять, то все равно на это сил не было. Температура, если и снизилась от инъекции, то ненамного. Голова кружилась, очередной шерстяной комок опять подкатил к горлу, резь в районе желудка расползлась по всему животу маленькими зубастыми червячками, так что было непонятно, где они ползают и где больнее кусают.

Артем повиновался и пошел дальше вслед за молодым доктором. Вошли в отделение, явно предназначенное для оформления прибывших. Большая, квадратов сорок, комната, облицованная от пола до потолка видавшим виды белым кафелем, была украшена в самом центре удивительной инсталляцией. Посреди стоял стол, за которым на хрупком стуле восседала полная дама лет пятидесяти, вероятно, дежурная, в белом халате и шапочке. Перед ней на столе были разложены служебные журналы, прошитые и пронумерованные, один из которых дама при входе Артема и открыла. Напротив, метрах в двух, примостилась кушетка, покрытая белой простыней и рыжей клеенкой. Но больше всего Артема поразило не то, что все эти предметы интерьера находятся не в углу, как это обычно бывает, а то, что там же в центре комнаты, в шаге от стола, где барышня заполняла бумаги, из пола гордо рос коренастый пенек унитаза.

– Присядьте, куда вам удобно, – спокойно сказала дама, одновременно руками показав на кушетку и унитаз.

Артем взобрался на достаточно высокую кушетку и сложил руки на животе, стараясь унять боль.

– Фамилия, имя, отчество, год рождения? – спросила дежурная, надев очки и взяв ручку.

Артем ответил. Женщина аккуратно записывала его данные.