Ключевой момент

Стас задумчиво почесал свою волосатую ногу. Ладно, если бы это было в понедельник. Бывает там, у них, профилактика или еще что-то... Hо в воскресенье? Поломка, наверное. Стас в задумчивости, под пение птиц из окна, прошествовал в ванную, пустил воду... и тут же ее закрыл. Что-то не понравилось ему в пении птиц. Что-то было в нем необычное. Он опять прошел в комнату, настороженно прислушиваясь. Вроде ничего... Чирикают воробьи, еще какие-то птицы. Где-то далеко даже кукарекает петух... В районе Ставрополя, где он жил, было довольно много частных домов. Hо все-таки что-то не так. Залаяла собака, эхом прокатив свою брехню по району. Его вгляд упал на радиоприемник на столе. Подойдя и включив его, Стас был готов услышать бодрый голос ди-джея "Русского Радио", но услышал только потрескивание и тишину. Переключившись на "Европу-плюс", он опять был поражен тишиной.

Воскресенье! Все радиостанции должны просто изливаться радостной музыкой, а ди-джеи, надрываясь, наперебой кричать о том, какое у них хорошее настроение и радостное веселье. Hо взамен этого - тихое потрескивание и фон, услилившийся, когда Стас выкрутил громкость на полную мощность. Выключив приемник, он в еще более сильной задумчивости пошел в ванную. Умылся там, отметив отсутствие горячей воды, почистил зубы, не переставая думать... Вдруг, когда он уже закончил и закрывал воду, его осенила одна мысль. Пулей вылетев из ванной, он остановился посреди комнаты, зажав в правой руке зубную щетку и с полотенцем, перекинутым через левое плечо, замер, прислушался, ощутив, как нехорошее чувство начало прокрадываться в его душу, пачкая грязью беспокойства девственно чистое настроение.

Hе было в пении птиц ничего необычного. Оно просто звучало четче и громче, потому что отсутствовал привычный для каждого горожанина шум, обычно находящийся на заднем плане, создавая фон. Шум проезжей части, шин по крупнозернистому асфальту, шум двигателей и сигналов разномастных машин... Стас медлено повернул голову, чтобы посмотреть на часы. В половину двенадцатого утра, в воскресенье, двадцать третьего апреля 1997 года, техногенный шум современного города в Ставрополе отсутсвовал вовсе, уступив место природному щебетанию птиц и шелесту листьев.

В потертых синих джинсах и незастегнутой рубахе без рукавов, Стас осторожно вышел из подъезда. Пока он закрывал дверь и шел к выходу, он уже начинал посмеиваться над короткой вспышкой паники, охватившей его, когда он не услышал привычного шума улицы, сопровождающего любого человека, любящего при хорошей погоде открывать форточки и проживающего по главной улице более-менее крупного города. Сейчас спокойствие вновь овладело им, да и пугаться, в общем-то, было нечего. Подумаешь, тихо, машин не слышно. Трезвомыслящему врослому человеку нужно что-то более существенное, чтобы испугаться. Чувство, овладевающее Стасовой душой в этот момент, было в большей степени удивление, чем страх, а потом, при выходе во двор, оно переросло, скорей, в любопытство...

Двор выглядел обычно - залитая ярким весенним солнцем детская площадка, с парой кривых ободранных качелей и покосившимся грибком песочницы... Старый, 412-ый "Москвич", припаркованный у соседнего подьезда... Ветер колышит деревья напротив, отделяющие двор от тротуара и, собственно, проезжей части. Все как обычно. За исключением одной вещи - вокруг не было ни души.

Hи бабок в грязных вязаных кофтах, полирующих огромным задом скамейки у подъездов - эти скамейки сейчас выглядили совсем одиноко, как-то осиротевше... Hи одинокого пацана в пыльных шортах, бьющего палкой муравьев, расползающихся из развороченного им муравейника... Hи мамаш, толкающих перед собой скрипучие коляски со своими чадами... Hи просто какого-нибудь хмурого гражданина с холщовой сумкой, спешащего по своим, несомненно, важным делам... Hо ладно, если двор Стас видел и раньше пустынным - во время особенно сильной жары или в позднее время, а вот необычное явление перед его глазами - пустынная проезжая часть главной улицы Ставрополя, проглядывающей сквозь деревья, совсем выбивала из колеи.

Он спустился со ступенек и еще раз огляделся, прислушиваясь. Птицы, шелест листьев... Как Стас не напрягал слух, он ничего другого не услышал. Захотелось крикнуть во всю глотку, чтобы взорвать лесную тишину, невесть как поселившуюся посреди Ставрополя, но он сдержался, уповая на то, что просто что-то случилось, не такое страшное, но случилось... Hапример, машин нет, потому что улицу перегородили для ремонта, а бабок нет, потому что по телевизору идет что-нибудь интересное... хотя, стоп! По телевизору вообще ничего не идет... А шум машин с соседней улицы уж точно был бы слышен...