Ключевой момент

— Вот и прекрасно. Жертвы от тебя не потребуется. Просто поговори с ним по душам. Он хорошо к тебе относится и обязательно выслушает. Сначала невинно спроси, как он смотрит на дружбу между ученицей и учителем. Он, конечно же, ответит, что хорошо. Тогда переходи к вопросу о любви. А когда он заинтересуется, скажи, что есть девушка, которая без него жизни себе не представляет и хочет с ним встретиться вне школьных стен. Имя мое лучше не называй. Просто сообщи место и время встречи. Скажем, на нашем бульваре, на скамейке за памятником, каждое воскресенье в восемь… нет, погоди, в восемь еще светло… В девять тридцать. Ну что ты молчишь? Ты согласна?

— Я не знаю, — растерялась я.

— Разве не ты говорила с Митькой?

— Так то Митька.

— Но ты же ведь его любила!

— При чем здесь… Митька был такой же, как мы. А Валера… он ведь учитель, взрослый мужчина!

— Ну и что! Тебе-то какая разница?

— Я не знаю, как о таком говорить с учителем.

— А ты не думай о том, что он учитель! Просто говори и все!

В общем, Изольде удалось вырвать у меня обещание помочь ей. К этому разговору я готовилась целую неделю, но когда наступил решающий момент, все заранее обдуманные фразы напрочь вылетели из моей головы.

В пятницу последним уроком была физика. Прозвенел звонок, и одноклассники, схватив портфели, заторопились к выходу. Я было рванула вместе со всеми. Но Изольда так выразительно посмотрела на меня, что я невольно замедлила шаг. Я вышла вместе со всеми в коридор, но под взглядом Изольды остановилась и отошла к окну, решив подождать Валерия Ивановича. Коридор быстро опустел. В школе стало непривычно тихо. Только внизу, на первом этаже, да за окном слышались крики и топот ног. Я стояла, всматриваясь в пейзаж за окном, и чувствовала нарастающее напряжение. Не хотелось, ой как не хотелось мне с ним говорить!

Хлопнула дверь, я повернулась. Валерий Иванович вышел последним. В школе было жарко, и он после урока снял пиджак и теперь держал его в руке вместе с журналом. В белой, с короткими рукавами рубашке он казался простым пареньком-студентом, которых иногда присылали к нам на практику. Валерий увидел меня у окна, и его лицо осветилось особенной, очень обаятельной улыбкой, которую так любила Изольда.

— Машенька, вы не меня ждете? — игриво спросил он.

Он всех называл на «вы», а по именам — только лучших учеников.

— Вас, — покорно ответила я, в душе досадуя на свою безотказность.

— Да? — удивился Валерий Иванович и подошел ко мне. — Я весь во внимании.

— Может, лучше зайдем в класс? — предложила я.

Акустика пустого коридора пугала меня.

— Хорошо. — Он с готовностью снова открыл кабинет физики и, пропустив меня вперед, плотно прикрыл за собой дверь.

Я села за первую парту, и он, с трудом протиснувшись, уселся рядом. Я чувствовала себя все более глупо, но отступать было поздно.

— Валерий Иванович, — начала я, — сразу хочу попросить у вас извинения за то, что я вам сейчас скажу. Это выходит за рамки школьной программы, а может быть, даже за границы здравого смысла!

— Машенька, вы меня заинтриговали…

Лицо учителя находилось очень близко к моему, и я увидела, что у него темные брови и карие глаза. Тут же некстати вспомнилось, что у Печорина при светлых волосах были черные брови и усы. Лермонтов писал, что это «признак породы в человеке, как черкая грива и черный хвост у белой лошади». Ну, ему виднее, он был гусаром и понимал толк в лошадях. А где лошади, там уместен разговор о породе. Тряхнув головой, я отогнала от себя ненужные мысли и попыталась вспомнить, что говорила мне Изольда.

— Валерий Иванович, — снова начала я, — можно я буду разговаривать с вами не как с учителем, а просто как с человеком?

— Конечно, — тихо и очень серьезно ответил он и снял очки.

Без очков Валерий совсем не походил на учителя, и я по совету Изольды попыталась представить, что он просто знакомый парень. Парень, которого любит Изольда. Я перевела дух и продолжила:

— Валерий Иванович, как вы полагаете, возможна ли дружба между учеником и учителем?

— Естественно. И не только возможна, но и желательна.

— Хорошо. А любовь между ученицей и учителем имеет право на жизнь?

— Вероятно, — осторожно ответил он.

Говорить с ним оказалось легче, чем мне представлялось, и я осмелела.

— Можете ли вы представить ситуацию, когда взрослая девушка, которая вот-вот окончит школу, вдруг почувствовала… сильную симпатию к своему учителю. Даже нет, не так. Которая влюбилась, увидев в нем не просто хорошего учителя, а симпатичного молодого мужчину. Привлекательного, умного, доброго. Она понимает, что в школе говорить с ним бессмысленно… И… и… — Меня все больше и больше пугало выражение его лица, и я заторопилась, чтобы успеть сказать все, что мне велела подруга. — И эта девушка считает, что лучше бы им встретиться не в школе, а в парке…

Я умолкла, потому что Валерий взял меня за руку.

— Машенька, — дрогнувшим голосом сказал он.

— Валерий Иванович… — пролепетала я.

— Лучше просто Валера. Я… я помыслить себе не мог, что ты… Ты тоже… — Он начал заикаться и покраснел, а я смотрела на него с немым изумлением.